совсем не думает о таких богах. Для него Бог существует только как любовь, и, 
находя Его, внутреннюю суть, душу всего, он в экстазе восклицает: «Никто, о 
возлюбленный, не любит мужа ради мужа, но муж любим ради Господа, который в 
муже; никто, о возлюбленный, не любит жену ради жены, но жену любят ради 
Господа, который в жене».
Говорят, что эгоизм – единственная побудительная причина всей человеческой 
деятельности. По моему же мнению, побуждением к этой деятельности служит тоже 
любовь, только ослабленная разменом на частности. Если я буду считать себя 
частью всеобщего целого и любить это целое, моя любовь станет всеобъемлющей, и 
во мне наверняка не останется ни малейшего эгоизма. Но когда я ошибочно считаю 
себя чем-то маленьким, отдельным от целого, моя любовь останавливается на 
частностях и суживается.
Большая ошибка – суживать и сокращать область любви, потому что все во 
Вселенной божественного происхождения и заслуживает того, чтобы быть любимым. 
Следует, однако, помнить, что любовь ко всему заключает в себе любовь к частям. 

Это всеобщее Целое есть Бог бхакт, а все другие Боги – Небесные Отцы, 
Вседержители, Творцы – и все теории, и учения, и книги не имеют для них 
никакого значения и смысла, так как они своей высшей любовью и преданностью 
совершенно поднялись над всем этим. Когда сердце очищено и наполнено до краев 
божественным нектаром любви, все идеи о Боге, кроме той, что весь Он Любовь, 
становятся детскими и отбрасываются как несоответственные и недостойные. Такова 

сила Пара-Бхакти, или Высшей Любви. Совершенный бхакта не пойдет больше искать 
Бога в храмах и церквах; он не знает места, где бы не нашел Его. Он находит Его 

в храме, так же как и вне храма; находит Его в святости Святого, так же как и в 

безнравственности грешника, потому что он уже поместил Его в славе в своем 
собственном сердце, как всемогущий, неугасимый свет любви, всегда сияющий и 
вечно присутствующий.



Человеческие представления о божественном идеале любви

На человеческом языке невозможно выразить природу высшего и безусловного идеала 

любви. Даже самый высокий полет человеческой фантазии не в состоянии 
представить его во всем его бесконечном совершенстве и красоте. Несмотря на это,

 последователи религии любви, как в ее высших, так и в низших формах, всегда и 
во всех странах употребляли несовершенный человеческий язык, чтобы выразить 
свой собственный идеал любви. Даже больше, сама человеческая любовь во всех ее 
различных формах употреблялась для образного представления этой невыразимой 
божественной любви. Человек может думать о божественных вещах только в своем, 
человеческом, масштабе. Для нас Абсолют может быть выражен только на нашем 
относительном языке. Вся Вселенная для нас не что иное, как письменное 
изложение о бесконечном на языке конечного. Поэтому бхакты употребляют в 
применении к Богу и к поклонению Ему любовью самые обычные выражения, 
связываемые человечеством с обыкновенной любовью.
Некоторые великие писатели, пишущие о Пара-Бхакти, пробовали понять и выразить 
эту божественную любовь следующим образом. Самая примитивная форма, в которой 
проявляется эта любовь, та, которую они называют спокойной, – шанта. Когда 
человек молится Богу без огня любви в сердце, когда его любовь обыкновенная, 
спокойная, только немногим более возвышенная, чем простые обряд или символ, и 
совсем не отличается безумием напряженной, деятельной любви, это называется 
шанта. Есть тип людей медлительных и есть, наоборот, стремительных, приходящих 
и уходящих, подобно вихрю. Шанта-Бхакти похожа на первых – спокойна, мирна и 
умеренна. Следующий, высший тип, – дасья, или служение. Она подобна 
привязанности верного слуги к своему господину.
Следующий тип – сакхья, или дружба. «Ты наш возлюбленный друг», – восклицает 
придерживающийся этого идеала. Дружбой между людьми называется такая любовь, 
при которой человек открывает свое сердце другому и знает, что тот никогда не 
станет осуждать его за ошибки, но всегда постарается помочь ему, причем в его 
уме всегда будет присутствовать мысль о равенстве между ним и его другом. 
Совершенно такой же род любви к Богу исходит из сердца молящегося, если этот 
тип любви составляет его идеал. Таким образом, Бог становится нашим близким 
другом, которому мы можем свободно рассказывать обо всем в нашей жизни. Самые 
интимные тайны нашего сердца мы можем доверить ему с величайшею уверенностью в 
безопасности и помощи. Он наш друг, к которому мы относимся как к равному, как 
к товарищу наших детских игр. И в самом деле, рассуждают бхакты, разве нельзя 
сказать, что Бог играет в этой Вселенной? Как дети играют в свои игры, так и 
Сам Возлюбленный Бог играет, создавая эту Вселенную. Он совершенен, ни в чем не 

нуждается; зачем же ему творить? Деятельность у нас всегда имеет целью 
выполнение какой-нибудь потребности, а потребность всегда предполагает 
несовершенство. Бог совершенен. Он не имеет потребностей. Почему же Он вечно 
деятелен и продолжает свое творчество? Какую цель имеет Он при этом в виду?