как и в других отношениях, преувеличение, в которое постоянно впадают ученики, 
не ведет к достижению ими положения учителя. Разборчивость в пище играет 
второстепенную роль.
Приведенные выше тексты объясняются Шанкарой в его бхашье об Упанишаде иначе; 
он придает слову ахара, переводимому обычно словом «пища», совершенно другое 
значение. По его мнению, ахара есть то, что принимается внутрь. Знание, 
получаемое посредством разных ощущений, как свет, звук и т. п., собирается в 
уме пользующимся им («Я»). Очищение знания, накопленного путем чувственных 
ощущений, есть очищение пищи (ахары). Очищение пищи поэтому значит приобретение 

познания обо всех сторонах жизни – познания, не испорченного привязанностью, 
отвращением или заблуждением. Откуда следует, что если знание, или ахара, 
очищено, саттва – материя ума, или антахкарана, – внутренний орган, в котором 
накоплено это знание, – тоже очищается, а раз саттва очищена, в результате 
получается непрерывная память о полученном из Писаний познании истинной природы 

бесконечного Единого.

Объяснения слова ахара, данные Шанкарой и Рамануджей, по-видимому, противоречат 

одно другому, но на самом деле оба верны и необходимы. Пользование и управление 

тем, что называется тонким телом,
[47]
– это функции, без сомнения, более высокие, чем управление плотным физическим 
телом. Но управление плотноматериальным, безусловно необходимо, чтобы сделаться 

способным достичь управления более тонким. Начинающий поэтому должен обращать 
особое внимание на все правила диеты, которые исходят из учения признанных 
учителей бхакти. Но встречающийся у многих наших школ нелепый фанатизм, совсем 
обративший религию в кухню и не оставляющий никакой надежды, чтобы благородная 
истина когда-либо выбилась у них на свет, представляет собой особый вид 
абсолютного материализма. Это не Джнана, не Бхакти и не Карма. Это особый род 
сумасшествия; и те, кто разделяет его всей душой, скорее попадут в дом 
умалишенных, чем в Брахма-локу или самую высшую сферу мироздания. Тем не менее 
надо признать, что разборчивость в пище необходима для достижения высшего 
ментального состояния, которое иначе трудно достигается.

Управление страстями – следующая вещь, которую надо выработать. Сдерживание 
индрий (органов) от их стремления к чувственным предметам, управление ими и 
приведение их к подчинению воле – самые главные добродетели в религиозном 
воспитании.

Потом идет управление в самообуздании и самоотречении. Все бесконечные 
возможности души достигнуть непосредственного восприятия Бога не могут быть 
осуществлены без борьбы и упражнения этих способностей. Следует постоянно 
думать о Боге. Сначала очень трудно приучить к этому наш ум, но с каждым новым 
усилием его способность в этом отношении становится все сильнее и сильнее. Шри 
Кришна говорит в Гите: «Упражнением и непривязанностью, о сын Кунти, 
достигается управление умом».
[48]

Поэтому человек религиозный должен вырабатывать в себе эти способности, самые 
существенные для достижения высшего Богопочитания, и не исполнять 
предписываемых некоторыми Писаниями ритуальных жертвоприношений, единственная 
цель которых состоит в получении чувственных удовольствий в этом или в будущем 
мире и которые ведут ко все большему рабству и все дальше и дальше от Бога. 
Есть только пять великих жертвоприношений. Основная скала, фундамент, на 
котором покоится все здание бхакти, есть чистота. Очищение внешнего тела и 
разборчивость в пище легки, но без внутреннего очищения и внутренней чистоты 
вся эта внешняя заботливость решительно не имеет никакой цены. В данном 
Рамануджей-списке качеств, ведущих к чистоте, перечислены сатья, правдивость; 
арджава, искренность; дайя, делание добра другим, не ожидая для себя никакой 
пользы; ахимса, непричинение вреда другим мыслью, словом или делом, и анабхидья 

– нежелание чужого добра, неимение тщетных мыслей и забвение обид.
Одно условие, указанное в этом перечне, а именно ахимса – непричинение обиды – 
заслуживает особого внимания. Этот долг непричинения обиды обязателен для 
религиозного человека относительно всех существ. Многие неправильно понимают 
этот принцип. Некоторые считают, что не следует обижать только людей, но можно 
быть безжалостным к животным. Другие, наоборот, полагают, что следует 
покровительствовать кошкам и собакам и кормить сахаром муравьев, а своего брата,

 человека, можно унижать и обижать самым ужасным образом. Замечательно, что 
почти всякая хорошая идея в этом мире может быть доведена до отвратительной 
крайности. Точное применение буквы закона, доведенное до крайних пределов, 
становится положительным злом, и очень жаль, что правило о непричинении обид не 

составляет в этом отношении исключения. Смрадные монахи некоторых религиозных 
сект, не моющиеся, чтобы не умертвить на своем теле насекомых, никогда не