испытываемое им. Знание невозможно без уже существующего запаса знаний. А если 
так, то все мы, как имеющие знание, пришли в этот мир с запасами знания, уже 
существовавшего. Но
знание получается только одним путем – путем опыта; другого способа приобрести 
знание нет.
Если мы чего-нибудь не испытывали в этой жизни, мы должны были испытать это 
где-нибудь в другой. Как произошло, что каждый испытывает страх смерти? 
Маленький цыпленок только что вылупился из яйца; прилетает орел – и цыпленок 
бежит в страхе под защиту матери. Откуда он узнал, что орел ест цыплят? Есть 
старое объяснение, хотя оно едва ли заслуживает это название, что знанием этим 
он обязан инстинкту. Что заставляет этого маленького, только что вылупившегося 
из яйца цыпленка бояться умереть? Отчего, когда высиженный курицей утенок 
подойдет к воде, он бросается туда и плывет? Люди называют это инстинктом. Это 
очень красивое слово, но оно не объясняет причину подобных явлений. Рассмотрим 
явление инстинкта. Инстинктов разного рода у нас много. Ученица начинает 
осваивать игру на рояле. Сначала она должна внимательно смотреть на каждую 
клавишу, по которой ударяет пальцами, но по мере того как продвигается вперед, 
в течение ряда месяцев или лет у нее появляется инстинкт, ее игра становится 
автоматической. То, что вначале требовало побуждения со стороны воли, теперь 
совсем не требует помощи даже сознания, но может быть производимо без всякого 
его участия, и такое состояние называется инстинктом. Действие сначала зависело 

от воли, а затем перешло в сферу вне ее области. Кроме того, почти все действия,

 которые теперь инстинктивны, могут быть приведены опять под управление воли. 
Опытами установлено, что каждым мускулом нашего тела мы можем научиться 
управлять. Итак, двойным способом, сходства и различия, вполне доказано, что то,

 что мы называем теперь инстинктом, есть вырождение произвольных действий. И 
так обстоит дело не только у человека, но и у низших животных, так как природа 
однообразна.


Примените теперь к инстинкту тот закон, который мы открыли в макрокосме, – что 
всякая инволюция предполагает эволюцию и всякая эволюция – инволюцию – и вы 
увидите, что инстинкт не что иное, как инволюционировавший рассудок. Таким 
образом, то, что мы называем инстинктом у людей и животных, состоит из 
свернувшихся или выродившихся произвольных действий; произвольные же действия 
невозможны без опыта. Боязнь смерти у цыпленка, стремление утенка бросаться в 
воду и все непроизвольные действия человека – суть
результаты прежних опытов
, ставших теперь инстинктом. До сих пор все у нас очень ясно, и мы не 
расходимся с современной наукой. Позднейшие ученые пришли к выводам древних 
мудрецов, и пока между ними полное согласие. Как те, так и другие признают, что
каждый человек и каждое животное родится с запасом опыта и что все действия ума 

– результаты прежнего опыта.
Но дальше является разногласие. Какое основание, спрашивают современные ученые, 

говорить, что этот опыт принадлежит душе? Почему не сказать, что он принадлежит 

телу, и только телу? Почему не допустить, что он передан по наследству? И 
наконец, последний вопрос: почему не сказать, что весь опыт, с которым я 
родился, есть конечное следствие всего прошлого опыта моих предков? Во мне есть 

сумма всех моих опытов, от атома протоплазмы до самого высшего человеческого 
существа, но она перешла от тела к телу в ряде наследственных передач. В чем 
будет затруднение, если мы так скажем? Вопрос очень тонкий, и отчасти эту 
наследственную передачу мы тоже признаем. Но насколько?
Настолько, насколько она касается формирования материала для тела.
Мы нашими прежними действиями делаем себя способными к рождению в известном 
теле, и соответствующий этому телу материал может перейти только от тех 
родителей, которые
сделали себя подходящими
, чтобы иметь нас своими потомками.

Теория наследственности принимает без всяких доказательств за несомненное в 
высшей степени удивительное положение, что умственный опыт может запечатлеться 
и сохраниться в материи. Когда я смотрю на вас, в озере моего ума вздымается 
волна. Эта волна затем успокаивается, но остается в тонкой форме как 
впечатление. Это понятно. Мы понимаем, что физическое впечатление остается в 
теле; но какое основание полагать, что в теле может остаться умственное 
впечатление, раз тело разрушается? Что же передает его? Допустим даже, что для 
каждого умственного впечатления было возможно оставаться в теле и что одно из 
этих впечатлений, начиная с первого человека, переходило к другим и дошло до 
моего мозга, так что оказалось в моем теле. Как же оно было перенесено ко мне? 
Вы скажете – через клетку биоплазмы. Но как это могло быть, если тело отца не 
все переходит к ребенку. Ведь один и тот же отец может иметь несколько детей, и 

тогда по этой теории наследственности (по которой впечатление и то, на что оно