что представляет собой самая удивительная вещь в мире? И царь отвечал: «Каждый 
день вокруг нас умирают люди, и каждый думает, что он никогда не умрет». Опять
майя
– страшное противоречие в нашем уме, нашем знании, нашей жизни и во всем нас 
окружающем. Везде это ужасное противоречие: удовольствие, следующее за 
страданием, и страдание – за удовольствием.


Появляется реформатор и хочет устранить существующее зло. Но прежде чем он 
устранит небольшую его часть в одном месте, в другом окажется в двадцать тысяч 
раз больше зла. Старый дом разваливается; вы поправите одну его стену – 
разрушение распространится на другую. Наши проповедники в Индии восстают против 

бедствий, приносимых овдовевшим индусским женщинам запретом на вторичное 
замужество, а на Западе величайшим несчастьем для женщины считается не выйти 
замуж. Помогайте вдовам в одной стране, потому что они несчастны; помогайте не 
вышедшим замуж в другой – они тоже несчастны. Это похоже на застарелый 
ревматизм: если вы прогоните его из головы, он перейдет в спину, выгоните из 
спины – бросится в ноги. Одни люди становятся богаче других, и положение в 
обществе, образованность и культура делаются их достоянием. Знание, также 
обширное и великое, культура, такая прекрасная, переходят в руки немногих 
избранных. Страшно подумать! Являются реформаторы и делят все поровну. Если на 
время массы и станут от этого несколько счастливее в смысле материального 
благосостояния, то с дальнейшим ростом культуры это счастье опять исчезнет. 
Малейшая частица счастья, которым мы наслаждаемся, сопровождается где-нибудь в 
другом месте равным количеством несчастья. В молодости люди могут не замечать 
этого, но для того, кто пожил довольно долго и достаточно упорно боролся, это 
ясно. Таково действительное положение вещей. И это
майя
.


Такое положение оказывается постоянно везде и во всем, и найти разрешение 
вопроса о том, почему это так, невозможно. На этот вопрос нельзя ответить, 
потому что невозможно его логически сформулировать. В нем нет ни
как
, ни почему. Мы не можем остановиться на нем достаточно долго, чтобы ответить 
на него; не можем ни на один момент удержать его, он ежеминутно ускользает от 
нас. Мы похожи на заведенную машину. Что же нам делать? Можно стараться 
воздерживаться от бескорыстия, от стремления приносить добро ближним, но даже и 

в этом мы делаем только то, что вынуждены; мы не можем поступать самовольно. В 
настоящую минуту я должен стоять перед вами и читать вам лекцию, а вы вынуждены 

сидеть и слушать; не делать этого мы не можем. Затем вы пойдете домой; одни с 
мыслью, что чему-то научились, другие – что слушали человека, болтавшего вздор; 

я тоже уйду, думая, что учил вас. И это
майя.

Итак, майя – это утверждение существующих фактов этой Вселенной и ее 
деятельности, и их глубокого, неразрешимого противоречия. Люди обычно пугаются, 

когда им говорят о них такое, но мы должны быть смелее; скрывать факты не 
значит найти лекарство. Заяц, преследуемый собаками, прячет голову в землю и 
считает себя в безопасности, и мы, думая найти убежище в оптимизме или 
пессимизме, похожи на этого зайца. Но это не лекарство.

Против теории
майи
существуют возражения, исходящие, как вы увидите, от тех, кто пользуется в 
жизни большей частью благ. Здесь, в Англии, трудно быть пессимистом, и все 
говорят, что мир удивительно совершенствуется. Но для каждого из нас мир таков, 

каковы мы сами. Говорят, что христианство – самая лучшая религия, и в 
доказательство указывают на удивительное богатство христианских наций. Но это 
плохое доказательство. Ведь богатство этих наций основано на несчастье других 
народов, на ограблении их; и если бы оно зависело от религии, то, допустив, что 

весь мир стал христианским, эти нации должны были бы обеднеть, так как не 
осталось бы никого, кого они могли бы грабить. Очевидно, такое доказательство 
само себя разбивает. Животные живут за счет растений, люди – за счет животных 
или, что еще хуже, – за счет друг друга, сильный за счет слабого. Это 
присутствует везде и всегда вокруг нас; и это
майя.


Нам каждый день говорят, что со временем, в будущем, все будет хорошо. Хотя это 

более чем сомнительно, но, допустив даже, что это так, почему же это будущее