Даже в течение одной жизни понятие человека об удовольствии постоянно меняется. 

Молодой человек, мечтая о рае, думает при этом о прекрасной женщине. Но в 
старости он уже не пожелает жены. Мы создаем себе представление о небесах 
исходя из наших потребностей, и с изменением последних меняется и наш рай. Если 

бы мы попали на небо, где осуществлялись бы все чувственные удовольствия, – 
небо, особенно желаемое теми, для кого эти удовольствия составляют саму цель 
существования, – мы не смогли бы эволюционировать. Немножко слез, немножко 
танцев и затем умереть, как собака? Какое проклятие вы призываете на голову 
человечества, когда говорите, что мы должны желать подобного рая! А между тем 
это именно то, что вы делаете, когда кричите о радостях этого мира, так как вы 
просто не знаете, что такое истинное наслаждение.
Философия требует не отказываться от удовольствия, но знать, что такое 
наслаждение в действительности. Небеса древних норманнов были местом неистовых 
сражений. Воины рассаживались перед Богом Одином, и сначала шла охота на дикого 

кабана, а затем они сражались друг с другом. Через несколько часов после таких 
сражений их раны заживали, они входили в зал, где был приготовлен зажаренный 
кабан, и пировали. На следующий день кабан оживал, и они снова охотились. Это 
понятие о рае, нисколько не хуже нашего, разве что наше немножко утонченнее. Мы 

тоже хотели бы охотиться на диких кабанов и жить в таком месте, где все наши 
земные удовольствия будут продолжаться, – подобно тому как норманны 
представляли себе, что на небе кабан, после охоты на него, каждый день 
съедается, а на следующий день воскресает опять.
Философия веданты утверждает, что есть абсолютное блаженство, никогда не 
изменяющееся. Такое блаженство не может состоять в развлечениях и удовольствиях,

 которые мы имеем в этой жизни. В то же время веданта доказывает, что все 
радостное в этой жизни есть часть проявления того внутреннего блаженства, 
потому что оно-то и есть единственное счастье в этой Вселенной. Она заявляет, 
что почти все время мы наслаждаемся абсолютным блаженством, но в искаженном, 
неправильно понятом и извращенном виде, так как каждое проявление блаженства и 
радости, в чем бы оно ни выражалось, и есть то абсолютное блаженство. Даже 
радость, испытываемая вором, когда он обокрал кого-нибудь, – то же абсолютное 
блаженство, проявляющееся в нем в помраченном и извращенном виде. Но чтобы это 
понять, мы должны пройти сначала через отрицание, отказаться от всего 
невежественного, от всего ложного, и только после этого мы начнем познавать 
истину. Когда мы овладеем истиной, те вещи, от которых мы сначала отказались, 
примут новый образ и форму и представятся нам в новом виде, будут обожествлены, 

и мы поймем их в настоящем свете. Но чтобы так понимать их, необходимо вначале 
иметь проблеск истины; сначала мы должны отказаться от них, а потом принять их 
обратно обожествленными. Поэтому мы должны отвергнуть все наши беды и печали, 
все наши маленькие радости и удовольствия, все то, что мы можем назвать 
различными степенями счастья и несчастья. То, о чем говорят Веды, поиск чего 
заставляет людей вести целомудренную жизнь, – назову его вам теперь одним 
словом, восхваляемым в Ведах и почитаемым священным, – это Ом. На вопрос о том, 

что происходит с человеком, когда его тело умирает, Яма отвечает: «Мудрый 
Единый, Душа никогда не умирает и никогда не рождается. Он ни из чего не 
происходит и ничто не происходит из Него. Вечный и Бессмертный, этот 
Изначальный Единый не может разрушиться с разрушением тела. Если убийца думает, 

что он может убить, или убиваемый – что он может быть убитым, никто из них не 
знает истины, потому что Душа не убивает и не бывает убита». Ужасно трудный для 

принятия тезис! В первой его строке есть прилагательное «Мудрый». Дальше вы 
найдете, что положение веданты заключается в том, что все знание и вся чистота 
уже есть в душе, и разница между душами только в том, что знание и чистота 
выражены в них смутно или ясно. Различие между одним человеком и другим и между 

всем сотворенным заключается не в роде, а в степени. Основание или сущность 
всего есть то самое вечное, Вечно-Блаженное, Вечно-Чистое и Вечно-Совершенное 
Существо, Атман, Душа. В грешном и безгрешном, в счастливом и несчастном, в 
прекрасном и уродливом, в человеке и животном, во всем, что живет, оно одно и 
то же – Атман. Разница только в силе выражения. В одном он проявляется больше, 
в другом меньше, но эти различия не имеют никакого влияния на Него, на Атмана. 
Если через одежду одного тело более заметно, а через одежду другого менее, это 
зависит не от разницы между самими телами, но исключительно от разницы между 
одеждами, которые представляют собой более или менее непрозрачные оболочки. 
Подобно тому и Атман светится в человеке в той степени чистоты и силы, в какой 
допускает это его телесный покров.
Здесь следует помнить, что нигде философия веданты не рассматривает добро и зло 

как две различные вещи, но скорее считает, что одна и та же вещь может быть и 
хорошей или плохой, причем разница состоит только в степени того и другого. Мы 
сами можем видеть, что это факт. К той самой вещи, которую сегодня я нахожу 
приятной, завтра, при других условиях, я отнесусь с отвращением и назову ее