"Те. кто в этом мимолетном мире находит Его, никогда не изменяющегося, кто в 
этой тленной вселенной находит эту Одну Жизнь, кто в этой множественности 
находит Единство, и все, кто познает Его, как Душу их собственных душ, – тем 
принадлежит вечный мир, и никому, никому больше". "Где найти Его во внешнем 
мире? Где искать Его? В солнцах, лунах или звездах? – То место не может 
освещать ни солнце, ни луна, ни звезды. Блеск молнии не виден там. Как можем мы 
говорить об этом гаснущем огне? Его светом все создано, Его озарением все 
сияет". А вот другое прекрасное уподобление. Те из вас, кто были в Индии, 
поймут, что разумеется в нем под баньяновым деревом, зная, как оно берет начало 
из одного корня и распространяется далеко кругом. "Он Великий Баньян, корень 
которого в Невидимом мире, недоступном нашим чувствам, и который распространил 
ветви, чтобы создать вселенную. Все эти стволы и ветви – одно с Ним. Он – 
корень. Он – корень". 
В части Вед Брахмана говорится о многих небесах, и главная идея Упанишад 
требует, чтобы мы отбросили всякую мысль о том, чтоб идти на какое-либо из них. 
Труд освобождения совершается не на этом или том небе, а здесь, в душе. Место 
ничего не значит. Позвольте мне процитировать одно место, в котором показано 
взаимное отношение некоторых из этих мест: "В небе предков человек видит истину 
как во сне". То есть как во сне вещи кажутся неясными и туманными, так 
представляется здесь уму и идея о Я. "В небе Гандхарва видение еще не вполне 
отчетливо. Как человек видит свое отражение в воде, совершенно так же он видит 
здесь действительность". Самое высшее небо, по понятию Индусов, называется 
Брама-Лока, и здесь истина видится более ясно, но все еще не вполне. Она здесь 
похожа на свет и тень. "Как человек, смотрящий в зеркало, видит свое 
собственное лицо вполне отчетливо и ясно, совершенно так же истина видна в душе 
человека. Поэтому самое высшее небо внутри нас и самый благородный из всех 
храмов – это душа человека. Веданта говорит: "Эта земля больше, чем какое-либо 
небо, потому что нигде, ни в каком небе мы не можем научиться так отчетливо и 
ясно понимать действительность, как здесь, в этой жизни, внутри души". Все 
остальное только перемена мест. В Индии я думал, что некоторые пещеры дадут мне 
более ясное видение, но убедился, что нет. Тогда я надеялся, что лес окажется 
полезнее, потом мечтал о Бенаресе, и все с тем же результатом. Везде мы находим 
одно и то же, потому что мы сами создаем себе наш собственный мир. "Если я зол, 
говорит Упанишад, – мне весь мир будет казаться злым. И то же применимо везде. 
Если бы я умер теперь и пошел на небо, я нашел бы там то же положение вещей, 
что и здесь. Пока человек не стал чистым, для него совершенно бесполезно бежать 
в пещеры, или леса, в Бенарес или на небо. А раз вы отполировали свое 
собственное зеркало, для вас безразлично, где ни жить, так как вы увидите 
действительность, как она есть. Поэтому совершенно напрасный труд бежать выше и 
выше, тратя энергию, которая должна быть употреблена на полировку зеркала". Ту 
же идею вы находите иначе выраженной. "Никто не может видеть Его. Никто этими 
глазами не может видеть Его форм. Только чистым умом Он может быть видим. Так 
достигается бессмертие". Те из вас, кто слушали мои лекции по Раджа-Йоге, видят,
 что здесь, в философии, мы рассматриваем то же, что рассматривали тогда в 
другом и отличном роде Йоги, и что каким бы путем человек ни достиг управления 
своими чувствами настолько, что они стали рабами его души и не могут больше 
тревожить его ум, тогда он, Йог, достиг состояния, в котором может применять 
Йогу. "Когда все желания сердца отброшены, тогда этот самый смертный становится 
бессмертным, становится одним с Богом. Когда все узы сердца разрублены, тогда 
человек достиг бессмертия, и даже в этом мире наслаждается Брахманом". 
Здесь необходимо маленькое объяснение. Вы часто слышите, что Веданта и другие 
восточные философские системы открывают людям перспективы чего-то высшего и 
побуждают отказаться от стремлений и удовольствий этой жизни. Я мог бы привести 
вам много мест, в которых высказывается это. Но такое утверждение ложно. Только 
те, кто совершенно не знаком с восточной мыслью, могут воображать, что она 
указывает куда-то вдаль, на какой-то другой мир. Вы видели, наоборот, что она 
прямо учит о тщетности таких надежд, торжественно отвергая всякие небеса, как 
места, где люди могут в течение некоторого времени смеяться и плакать, но где, 
в конце концов, они должны умереть, как и здесь. То, что наши недостатки 
заставляют нас испытывать здесь, те же недостатки заставляют нас испытывать и 
там. Единственно, что постоянно – это человеческая душа, и она здесь. Философия 
Веданта настаивает также, что мы не можем избежать неизбежного путем 
самоубийства, не можем уклониться от наших испытаний. Ее книги говорят, что 
верный путь находится с трудом. 
Как видите, индусский ум так же практичен, как и западный, только мы расходимся 
во взглядах на то, в чем состоит жизнь. Один говорит: стройте хороший дом, 
имейте хорошую одежду и пищу, развивайте свой ум, изучайте науки и т.д., в этом 
вся жизнь. И он считает себя очень практичным. Индус же говорит, что знание 
мира состоит в познании души и понимании идей, и хочет наслаждаться такой 
жизнью. В Америке есть замечательный оратор-агностик. Этот благородный и 
уважаемый человек, говоря о религии, сказал, что она совсем не нужна и что нам 
незачем утруждать свои головы мыслью о других мирах. Выразился он так: "У нас 
здесь есть апельсин. Будем же выжимать из него весь сок, какой только можем 
выжать". На это я ответил ему: – Я с вами совершенно согласен. Подобно вам, я 
хочу выжать сок из моего плода. Только вы любите апельсин, а я предпочитаю 
манго. Вы можете думать, что все, что нужно в жизни – это есть, пить и иметь 
немножко научных знаний. Но какое право вы имеете говорить, что такой идеал 
заключает в себе все? Для меня он ровно ничего не стоит. Если бы я мог в этой 
жизни надеяться узнать только, как падают на землю яблоки, или как 
электрический ток потрясает мои нервы, я способен был бы на самоубийство. Я