уменьшается, и, значит, настанет время, когда все зло исчезнет и останется 
только добро. Это легко говорить, но можно ли доказать, что количество зла 
уменьшается? Не с таким ли основанием, можно сказать, что оно все время 
возрастает? Возьмите дикаря, живущего в лесу, ничего не знающего о развитии ума,
 не умеющего читать и никогда не слышавшего о такой вещи, как письмо. Проткните 
его тело штыком, и он выздоровеет, тогда как гораздо более культурный человек, 
получивши на улице царапину, умирает. Машины делают все дешево, создают 
прогресс и эволюцию; но они же давят миллионы, чтобы сделать одного богаче 
остальных, а всю массу человеческих существ обратить в рабов. Это существующий 
порядок вещей. Наслаждение человека-животного только физическое; его страдания 
и удовольствия зависят от органов чувств. Если у него нет достаточно еды, или 
что-нибудь случится с его телом, он тотчас становится несчастным. Счастье и 
несчастье для него начинаются и кончаются в его чувствах. Но как только человек 
начинает развиваться, как только его горизонт расширяется, горизонт его 
несчастья также попутно увеличивается. Дикарь в лесу не знает, что такое 
ревность, не знает, что значит быть привлеченным к суду, не знает регулярной 
уплаты податей, не знает похвал и порицаний общества, не знает постоянной в 
течение дня и ночи тирании человеческого дьяволизма, забирающегося в тайники 
каждого сердца. Он не знает, что человек со всем его бесполезным учением, со 
всей его гордостью, может стать в тысячу раз больше зверем, чем всякое другое 
животное. Таким образом, когда мы освобождаемся от исключительного господства 
чувств, мы развиваем высшие способности наслаждения, но в то же время и высшие 
способности страдания, так как наши нервы становятся тоньше и более способны 
чувствовать. Мы видим, что во всяком обществе человек неразвитый очень мало 
значения придает оскорблениям, а если чувствует, то разве палочные удары, тогда 
как джентльмен не может снести грубого слова, до того он стал нервным. Его 
способность страдать увеличилась вместе с чувствительностью к удовольствию. 
Когда мы увеличиваем нашу. способность. быть счастливым, мы увеличиваем нашу 
способность страдать, и, по моему скромному мнению, если мы делаем успехи в 
способности к счастью в арифметической прогрессии, то наша способность к 
несчастью увеличивается в геометрической. Те, кто родился в лесу, мало зависят 
от общества, тогда как мы, ушедшие далеко вперед, знаем, что чем больше мы 
развиваемся, тем больше чувствуем на себе его гнет, и, трудно сказать, не 
оттого ли получается три четверти наших сумасшедших. – Это майя. 
Мы видим, таким образом, что слово майя не предлагается как теория для 
объяснения мира. Оно только утверждение факта, что в самом основании нашего 
существования есть противоречие; что куда бы мы ни пошли, мы должны пройти 
через это ужасное противоречие, что, где есть добро, там должно быть и зло, и 
где зло, там должно быть и добро: что за жизнью всегда, как тень, следует 
смерть, что все, кто смеется сегодня, будет завтра плакать, а кто теперь плачет,
 будет после улыбаться. И это положение вещей не может быть исправлено. Конечно,
 мы можем вообразить в будущем место, где будет только добро и не будет вовсе 
зла, где мы будем только радоваться и никогда не будем плакать, но греза эта 
невозможна по самой природе вещей, так как условия везде и всегда останутся те 
же. Где есть сила, заставляющая нас улыбаться, там сторожит нас также сила, 
приносящая слезы. Где есть сила, дающая нам счастье, там подле нас прячется 
сила, делающая нас несчастными. 
Таким образом, философия Веданта не оптимизм и не пессимизм. Она берет вещи как 
они есть, признавая факт, что этот мир есть смешение добра и зла, счастья и 
несчастья. Увеличьте одно, и вместе с этим увеличится другое. Мир никогда не 
будет хорошим, потому что уже в выражениях этой идеи заключается противоречие. 
Но он также не может быть и дурным. Веданта путем анализа открывает великую 
тайну, что добро и зло вовсе не существуют как отдельные самостоятельные 
сущности. Нет вещи в нашем мире, которую вы можете назвать безусловно хорошей, 
и нет вещи, которая только дурна. То же явление, которое сегодня кажется 
хорошим, завтра может оказаться дурным. Та вещь, которая причиняет горе одному, 
может быть причиной радости другого; огонь обжигающий ребенка, может сварить 
пищу голодному; нервы, приносящие ощущение боли, приносят и чувство 
удовольствия. Остановить зло, поэтому, можно только одним способом, – 
останавливая также добро. Другого способа нет. Чтобы остановить смерть, мы 
должны остановить жизнь. Жизнь без смерти и счастье без несчастья заключают в 
самых своих определениях противоречие и не могут быть осуществимы, так как в 
каждом случае оба они проявления одной и той же вещи. То, что я считал хорошим 
вчера, я не считаю таким сегодня. Когда я оглянусь назад, на всю мою жизнь, и 
вспомню идеалы, которые у меня были в разное время, я нахожу то же самое. Одно 
время моим идеалом была езда на паре быстрых лошадей; теперь мне не надо этого. 
В другое время, когда я был ребенком, я думал, что буду совершенно счастлив, 
если выучусь приготовлять известное лакомство. Затем я думал, что было бы 
счастьем иметь жену и детей, и много денег. Над всем этим ребяческим вздором я 
теперь смеюсь. Веданта говорит, что настанет такое время, когда, оглянувшись 
назад, мы будем смеяться над нашими идеалами, заставляющими нас бояться 
потерять свою индивидуальность. Каждый хочет сохранить возможно дольше свое 
тело. Существует взгляд, что мы были бы очень счастливы, если бы могли 
сохранить его на бесконечное время; но наступит день, когда мы и над этим будем 
смеяться. Если таков порядок вещей, то мы попадаем в безнадежное противоречие, 
что нет ни существования, ни несуществования, но смешение обоих, ни счастья, ни 
несчастья, но то и другое вместе. Тогда, какая же польза от Веданты и всех 
прочих наших религий и философий? А прежде всего, какая польза делать добро? 
Этот вопрос неизбежно приходит на ум, и люди постоянно спрашивают: "Если таково 
положение вещей, что, как бы вы ни старались делать добро, зла остается столько