образом реальны и важны все его составные части, от семечек до кожуры.

Другая тема - бедствия «железного века» (
кали-юга),
вызванные господством в душах людей мировой иллюзии -
майи
. При этом о майе идет речь у Рамакришны отнюдь не для уточнения средневековых 
различений относительно соотношения бытия и небытия, для него это 
психологическая реальность, определяемая через такие ее «приманки», ка$ 
«женщины и деньги», иногда дается и более развернутая формула: «женщины, деньги,
 земля». И сама эта формула, иг примеры, поясняющие ее (прежде всего речь идет 
о бедствиях многодетных и малоимущих, но постоянно увеличивающихся семей), 
прямо связаны с тем простирающимся вокруг Рамакришны морем нищеты, бедствий, 
отчаяния разоряющихся ремесленников и крестьян, которое было столь характерно 
для Индии XIX в.


И наконец, третья постоянная тема бесед Рамакришны - поиск путей освобождения 
от бедствий кали-юги. Он отнюдь не считает необходимым для этого уход от мира. 
С его точки зрения, следует лишь умело сочетать
бхукти
и
мукти
- наслаждение и свободу, жить в мире, но не быть привязанным к нему 
(излюбленный пример Рамакришны, обычно приводимый в качестве иллюстрации к 
этому положению, - как живет служанка в доме своих господ, будучи далека от 
него мысленно), бескорыстно выполнять свои обязанности. И наконец, самое 
главное, самое необходимое в «железный век» - любовь (
бхакти
), видящая Бога во всех людях, независимо от его положения в обществе. 
Характерны его высказывания об относительности кастовых различий, о стирании их 
для достигшего совершенства человека. И это не были лишь слова, это была норма 
поведения самого Рамакришны; всю Индию облетел рассказ об одном из его самых 
необычных поступков: ночью, пробравшись в хижину неприкасаемого, он подмел пол 
хижины своими длинными волосами.

Рамакришна выступает с проповедью единого Бога (в качестве высшей реальности), 
считает относительными кастовые различия, отстаивает идею упрощения и 
удешевления обрядов: подобно тому как рыбу удобнее есть, удалив хвост и голову, 
так и поклоняться Богу лучше, по его словам, в самых простых формах.
И вот этого-то человека встречает Нарен в один из ноябрьских вечеров 1881 г. 
Нарен, обладавший прекрасным слухом и довольно сильным голосом, исполняет для 
присутствующих на вечере несколько песен. Пение молодого студента приводит в 
восторг Рамакришну, тот выводит его на балкон, кланяется ему, называя его 
Нараяной (одно из имен Вишну), и просит посетить его в Дакши- нешваре. 
«Жестокий! Как ты мог не приходить так долго! Именно тебя я ждал все эти долгие 
годы!» - восклицает он патетически. Нарен смущен и озадачен, в голове его 
мелькает мысль, что перед ним - сумасшедший. И все же в декабре он приходит - 
главным образом из любопытства - в Дакшинешвар. Во время визита Рамакришна 
легким прикосновением погружает его в состояние транса (у Нарендранатха это 
вызывает ужас - ему кажется, что он умирает). Нечто подобное происходит и во 
время второго визита Нарена в Дакшинешвар (причем на этот раз Рамакришна 
беседует с погруженным в транс Нареном и узнает от него разные детали его 
жизни). Впрочем, хотя все это и производит известное впечатление на молодого 
студента, вначале он далеко не склонен к мистическому объяснению происшедшего: 
он объясняет его вполне рационалистически - как гипнотическое внушение. Это 
стремление к естественному объяснению событий, которые расценивались 
окружающими как сверхъестественные, сохранилось у Нарендранатха и в последующие 
годы. В этом смысле его продолжавшиеся более 5 лет (1881-1886) посещения 
Рамакришны наполнены беспрерывной внутренней (с самим собой) и внешней (с 
учителем и его окружением) полемикой. Но Нарендранатх не уходит от Рамакришны, 
а остается - несмотря на все свои сомнения - возле него и становится в конце 
концов одним из самых преданных его учеников.



Вивекананда в одеянии странствующего монаха


Окончательный поворот Нарендранатха к учению Рамакришны происходит в 
трагическом для него 1884 г., когда от сердечного приступа умирает его отец и 
он становится единственным кормильцем большой семьи. Имущественные дела отца 
оказываются в запущенном состоянии, семью осаждают кредиторы, дом угрожают 
продать с молотка, а Нарендранатх тщетно пытается что-то исправить и наладить, 
найти хоть какой-то заработок. Вот как он описывает свое состояние в те дни: «Я 
умирал с голоду. Босой я ходил из конторы в контору, и повсюду мне отказывали. 
Я узнал на опыте, что такое человеческое сочувствие. Это было мое первое 
соприкосновение с действительной жизнью. Я открыл, что в ней нет места слабым, 
бедным, покинутым… Свет казался мне порождением дьявола. В знойный день, 
держась с трудом на ногах, я присел на площади под тенью какого-то памятника.