души их приняли страшную ношу зла и испития за всех огромной чаши яда, взбитого 
со дна мирового океана". Здесь мы находим несколько иной ракурс той же самой 
темы, которая может вызвать ассоциации с личностью и творчеством Достоевского, 
когда че-ловек в своем страдании возвышается до понимания как запредельного, 
так и того, что у обычного обывателя и филистера вызывает чувство брезгливого 
отвращения. И тест, который определяет истинность претензии на подобное 
совершенство суров, непрекло-нен и непогрешим (540): "В состоянии ли ты увидеть 
Бога в своем мучителе и убийце даже в момент смерти или во время пытки? В 
состоянии ли ты увидеть Его в том, кого убиваешь и, убивая, любить? Если да, то 
тогда ты обладаешь высшим знанием. Воз-можно ли кому достичь Кришны, кто 
никогда не поклонялся Кали?"

     Мир у Шри Ауробиндо - не застывшая матрица или система, неизменная в своей 
основе, а непрерывное становление. Истина во все возрастающем величии ее 
подлин-ной красоты, совершенства и гармонии. Это манифестация Духа, растянутая 
в про-странстве и времени вселенной, которая в процессе своего становления 
принимает ряд промежуточных образов и форм, пока не достигнет своего 
изначального идеала и за-мысла. Человек в этом процессе занимает место передней 
волны, через него эта эволю-ция совершается, он является ее средством, "человек 
стоит между высочайшими небе-сами и низшей природой" (59). Известно, что 
Микеланджело вдохновлялся на создание образа грубым куском камня и писал по 
этому поводу: "Наилучший из художников не может создать такого образа, которого 
единый кусок мрамора не заключал бы уже в себе под своей оболочкой. И лишь в 
этом, то есть в освобождении образа из-под скры-вающей его оболочки, - 
достижение руки художника, послушной его творческому ге-нию". Уродливое и 
ужасное - это вуаль, за которой скрывается совершенный образ Бога. "Почему ты 
отпрянул от маски? За ее отвратительным, гротескным и ужасным обличием стоит 
подглядывающий Кришна, смеющийся над твоим глупым гневом, еще более глупым 
презрением и уж совсем глупым страхом" (296). И поэтому "Почувство-вать и 
полюбить Бога красоты и добра в безобразном и злом и все же стремиться в 
со-вершенной любви к исцелению от всего безобразного и злого - есть подлинная 
добро-детель и нравственность" (50). И, наконец, взгляд в корень проблемы: 
"Если бы здесь существовало нечто такое, что абсолютно непригодно для 
трансформации или для ис-правления в более совершенный Божий образ, то могло бы 
быть разрушено с легкостью в сердце и безжалостной рукою. Но прежде будь уверен,
 что это Бог вручил тебе и твой меч и твою миссию" (487) - одновременно 
является предостережением от поспешного умозаключения и тем более 
неоправданного действия.

     Таким образом, материал афоризмов являет определенную замкнутость и 
завершен-ную целостность содержащихся в нем идей и образов. Это не разрозненные 
высказыва-ния, сделанные просто по случаю. Нумерация афоризмов служит не только 
тематиче-скому объединению, но также помогает прослеживать развитие идей и 
мыслей, иногда объединенных в общую группу, дополняющих одна другую и в 
противопоставлении раскрывающих свой смысл. Можно увидеть как перекликаются 
несколько общих тем из различных частей. В результате рождается некое 
полифоническое многоголосие, присущее большим музыкальным формам, требующее 
восприятия всех голосов. Цело-стность достигается при прослушивании всего этого 
многоголосного хора в одновре-менном звучании. Каждый, кто углубится в этот мир,
 несомненно испытает взлет твор-ческой силы собственного ума, почувствует себя 
не подавленным мудростью автора, а приподнятым к его уровню, причастится его 
мудрости. В этом и состоит загадочная прелесть подлинных шедевров человеческого 
гения.

     Воламур

     * Пояснения к отмеченным афоризмам см. в Примечаниях.

     

     

     

     

      

     ДЖНАНА

     1. Человеку присущи два родственных могущества: знание и мудрость. Знание 
лишь настолько истина, видимая в искаженном свете, насколько ум преуспевает, 
двигаясь ощупью; мудрость - это божественное око духа.

     2. Вдохновение - лишь узкий ручеек в обширном потоке вечного знания; оно 
пре-восходит разум в большей мере, чем разум превышает достоверность чувств.

     3. Когда я говорю, разум заявляет: "Это я пожелал сказать", но Бог 
вырывает то сло-во из уст моих и губы шепчут нечто другое, от чего трепещет 
разум.