встретиться в своей жизни, три человека  произвели  на  меня  очень
  сильное впечатление, оставив глубокий след в моей душе. Одним из них
  был этот адепт. Я пробыл с ним вместе семь дней. Мы остановились  в
  пятидесяти ярдах от горного храма. Он посещал этот храм практически
  каждый  год.  Это  был  молодой  человек,  лет  двадцати,  красивой
  наружности, с румяными словно вишня щеками.  Он  был  брахмачари  и
  носил лишь набедренную повязку,  не  имея  никакого  имущества.  Он
  настолько приспособился к высокогорному климату, что мог с  помощью
  йогических практик путешествовать босым и жить  на  высотах  12--14
  тысяч футов. Холод не имел для него значения. Время, проведенное  с

  ним, оказало просветляющее воздействие на мою жизнь. Этот  человек,
  полный йогической мудрости и безмятежности,  был  совершенен.  Люди
  звали этого молодого адепта Бал Бхагаван ("воплощенное божественное
  дитя"), но сам он не придавал никакого значения подобным похвалам и
  постоянно странствовал в Гималаях. Он знал  моего  учителя  и  одно
  время жил в нашем пещерном монастыре. Он расспросил меня о некоторых
  учениках, которые в то время медитировали с моим учителем. Его речь
  всегда была краткой и очень спокойной, тем не менее я почувствовал,
  что он был недоволен, когда мой проводник начал кланяться, касаться
  его ног и бегать вокруг в эмоциональном экстазе. Для меня этот адепт
  стал образцом для подражания.
      Я  никогда   не   встречал   человека,   способного   просидеть
  неподвижно восемь-десять часов, не закрывая глаз, но этот адепт был
  очень необычен. Во время своих медитаций он поднимался в воздух над
  землей на высоту два с половиной фута. Мы замеряли эту высоту куском
  бечевки, которую затем измерили рулеткой. Мне бы хотелось прояснить
  этот вопрос, хотя, как я уже говорил вам,  я  не  считаю  левитацию
  духовной практикой. Левитация достигается практикой продвинутых форм
  пранаямы в сочетании с бандхами  (замками).  Тот,  кто  знает,  как
  связаны между собой масса и вес, понимает, что левитация  возможна,
  хотя и лишь после продолжительной практики. Однако левитация не была
  тем, чего я искал. Моим  непосредственным  желанием  было  получить
  определенный духовный опыт от общения с этим адептом.
      Я  задал  ему  вопрос  о  высшем   состоянии   просветления   и
  рецитации одной мантры из упанишад. В ответ  он  сказал  следующее:
  "Когда чувства  находятся  под  надежным  контролем  и  уведены  от
  контакта с объектами этого мира, тогда чувственные восприятия больше
  не создают  образов  в  уме.  В  результате  этого  ум  приобретает
  однонаправленность. Когда  ум  перестает  вызывать  мыслеобразы  из
  подсознания, он становится сбалансированным, что  ведет  к  высшему
  состоянию сознания. Состояние полной безмятежности,  укорененной  в
  саттве, является высшим состоянием просветления. Практика медитации
  и  непривязанности  являются  ключевыми   факторами.   Существенное
  значение  для  выработки  определенной  жизненной  философии  имеет
  наличие  очень   твердой   убежденности.   Интеллект,   вмешиваясь,
  становится  помехой,  а  эмоции,  ослепляя,  уводят  с  пути.   Как
  интеллект, так и эмоции являются великими  силами,  но  сначала  их
  следует познать, проанализировать, а затем  направить  к  источнику
  интуиции. Интуиция есть единственный  источник  подлинного  знания.
  Все, что мы видим в этом мире, нереально  в  силу  своей  постоянно
  изменяющейся природы. Реальность скрыта по  ту  сторону  всех  этих
  изменений". Он посоветовал мне бесстрашно следовать  по  избранному
  пути. После семи дней сатсанга я и  мой  проводник  покинули  этого
  великого мудреца. Я возвратился в Шринагар, а  затем  отправился  в
  родные для меня места в Гималаях, чтобы насладиться осенью.

                           Видение Христа

      В 1947  году,  после  провозглашения  независимости  Индии,  я,
  возвращаясь из Тибета, остановился на несколько дней в Сиккиме, где
  посетил нескольких известных буддистских йогов. Затем я  отправился
  в Шилонг, находящийся в Ассаме. Это место является одним из оплотов
  христианства в Индии. Там я  встретил  Гархвали  садху,  известного
  христианского мистика. Этот добрый старый человек находился  далеко
  за пределами досягаемости  влияний  этого  материального  мира.  Он
  посвятил меня в содержание  и  суть  Нагорной  проповеди  Христа  и
  Откровения  Иоанна  Богослова,  сравнивая  их   с   системой   йоги
  Патанджали. Он знал много языков и взял меня с собой на холмы  Нага
  и Гайра, где в лесных обителях жили общины протестантов и католиков.
  Этот садху выполнял роль гармонизирующего звена между  этими  двумя
  общинами и всегда учил практическому христианству, избегая вдаваться
  в теории и просто читать проповеди. Он имел обыкновение говорить: "Я
  люблю христианство, но не церковность". Я  не  сомневаюсь,  что  по
  крайней мере некоторые из последователей обеих церквей осудят его за
  такой подход. Он верил в то, что  царство  Божье  находится  внутри
  каждого из нас и что Иисус после его  помазания  стал  Христом.  Он
  полагал, что Христос -- это универсальное сознание и что  никто  не
  может постичь конечную реальность без  достижения  этого  сознания.
  Среди  христиан  в   целом   мало   кто   придерживается   подобных