Я не понял, что он хотел сказать. Порой  я  упрямо  думал,  что
  мой  учитель  --  моя  собственность.  Отсняв  два  ролика  пленки,
  фотографы перезарядили свои фотоаппараты  и  попросили  меня  сесть
  рядом с учителем, для того чтобы снять нас вместе. На этот раз  мой
  учитель закрыл глаза. Наконец,  фотографы  закончили  свою  работу,
  отсняв в общей  сложности  четыре  ролика  пленки  с  помощью  двух
  фотоаппаратов в период времени с трех часов дня до половины шестого.
  После  этого  фотографы  еще  немного  поснимали  горы,   а   затем
  отправились в Дели. Когда фотографии были проявлены и отданы мне, я
  не поверил своим глазам. На них было изображено то самое место, где
  сидел мой учитель, но не было его самого!
      Я  еще  раза  три  или  четыре,  когда   представлялась   такая
  возможность, делал попытки сфотографировать моего  учителя,  но  он
  всегда говорил:
      "Изображение  смертного  тела  может   помешать   тебе   видеть
  внутренний свет, живущий во мне. Ты не должен привязываться к моему
  смертному телу; осознай нашу божественную связь".
      Позже, накануне моих поездок в Европу и Японию, он сказал:
      "Я не хочу, чтобы ты продавал меня на западном рынке".
      Я уважал его чувства  и  никогда  не  делал  попытки  переснять
  единственную из существующих фотографий с его изображением. Это фото
  было получено одним из моих товарищей от фотографа, сделавшего  его
  в Шринагаре ящичным фотоаппаратом. Йог способен помещать между собой
  и фотоаппаратом завесу, исключающую его появление на фотографии, но
  на этот раз в силу каких-то причин мой учитель не стал этого делать.

                       Кто может убить вечное?

      Однажды, когда мы с  моим  учителем  были  в  горах,  произошел
  оползень, и огромная масса земли ринулась на нас, грозя  похоронить
  нас под собой.
      "Мы сейчас погибнем!" -- закричал я.
      "Кто может убить вечное?" -- возразил мой учитель.
      "Но ведь гора надвигается на нас, а  ты  говоришь:  "Кто  может
  убить вечное". Посмотри на эту гору".
      "Стоп, -- закричал мой учитель. -- Дай нам пройти". --  И  гора
  остановилась.
      Затем, после того как мы миновали это место, он сказал:

      "Все. Теперь можешь  падать".  --  И  оползень  продолжил  свое
  движение вниз.
      В другой раз, когда мой учитель  совершал  подъем  на  гору  во
  главе какой-то группы людей, пошел снег;  и  на  третий  час  этого
  снегопада сопровождавшие его люди, не имевшие на себе теплой одежды,
  обратились к нему со словами:
      "Сэр,  вас  считают  бессмертным.  Говорят,  что  вы   способны
  творить чудеса. Почему вы не прекратите этот снегопад?"
      "Это нетрудно, -- сказал он и затем произнес громким голосом:
      "Прекратись. И пусть появится  солнце!"  --  И  его  приказание
  исполнилось.
      Современные люди очень мало знают о том, что такое  сила  воли.
  Существуют три канала прохождения силы: крия шакти,  ичха  шакти  и
  джнана шакти. Шакти -- это та сила, которая проявляется  через  эти
  три канала. Эта сила может  быть  либо  спящей,  либо  активной.  С
  помощью крия шакти мы выполняем наши действия; с помощью ичха шакти
  мы прилагаем свою волю к тому, чтобы действовать; а с помощью джнана
  шакти мы принимаем решение действовать. Человек может  развивать  в
  себе тот или иной аспект этой силы. Некоторые йоги, овладев умением
  искусного выполнения действий, достигают успеха  в  мирских  делах.
  Другие развивают свою силу воли и затем ставят свою речь и поступки
  под контроль этой воли. Третьи  оттачивают  буддхи,  способность  к
  различению, и достигают состояния праджна, покоя. Все эти три случая
  предполагают необходимость дисциплины, но ее вид  зависит  от  типа
  развиваемой шакти. Развитие ичша шакти укрепляет силу воли, и с  ее
  помощью человек может повелевать феноменальным миром  точно  также,
  как он повелевает своими членами. Именно с помощью  этой  силы  мой
  учитель управлял силами природы.

                 Наполовину "здесь", наполовину "там"

      Однажды мы с моим учителем остановились в  одном  монастыре  на
  берегу Ганга. Это было в Карнапраяге. Мой учитель  не  носил  почти
  никакой одежды, потому что едва ли осознавал свое физическое "я". Он
  всегда пребывал в состоянии внутренней радости.
      Ночью он вдруг сказал мне:
      "Вставай, пора идти".
      Было темно и снаружи шел дождь. Я подумал:  "Если  я  откажусь,
  он уйдет куда-нибудь один и  будет  бродить  в  чем  мать  родила".
  Поэтому я накинул на него одеяло, застегнул его с помощью колючки и
  пошел вместе с ним. Было очень холодно. Пройдя с милю босыми ногами,