Теперь обратим внимание на дополнительное членение текста: кроме основного 
выделения в оригинале четырех частей, большинство комментаторов производит 
внутри них группировку сутр с соответствующими подзаголовками. Например, Свами 
Сатьянанда дает каждой сутре отдельное название, а при перечислениях 
проставляет и подпункты. Индивидуальный подход каждого комментатора проявляется 
особенно ярко даже при простом сравнении объема пояснений к тем или иным 
сутрам: если развернутого истолкования неизменно заслуживают основополагающие 
определения, то неравномерность трактовок отдельных состояний при их 
классификации со всей очевидностью выдает предрасположенность самих 
комментаторов к отдельным элементам практики. Особенно это касается развернутых 
отступлений от основного текста, которые позволяют себе почти все, но также по 
самым различным поводам. Наиболее показательно выделение в комментариях М. 
Говиндана после каждой сутры подраздела «Практика», где он старается подобрать 
для проработки каждого состояния сознания подходящие техники крийя-йоги. Также 
значительный интерес представляет система нелинейных переходов от сутры к сутре,
 которой очень часто пользуется Айенгар, предлагая для воссоздания полной 
картины сравнивать различные места сутр, касающиеся одних и тех же предметов 
обсуждения. И, наконец, в любом предисловии почти всегда дается полный обзор 
оригинального текста, а по ходу комментирования нередко вставляются 
промежуточные обобщения на уровне структуры сутр в целом.





Герменевтические методы аргументации




Комментарии выполнены частично на уровне непосредственных утверждений, 
основания которых коренятся в практическом опыте, а частично подкрепляются 
аргументацией, причем она может носить как философский, так и нефилософский 
характер. Особенности аргументации составляют формальную сторону подхода, 
которая во многом определяет содержание традиции. К философским способам 
доказательства однозначно можно отнести выбор «рабочего понятия» и расстановку 
приоритетов при выборе для «возведения в понятие» слов, изначально служащих 
обозначением тех или иных неустойчивых явлений или состояний. Нефилософские 
дополнения представлены «наглядным рядом» в виде схем и таблиц, а также 
пересказом целых притч или упоминанием отдельных метафор. Безусловно, 
комментаторы отдают предпочтение наиболее «выгодным» приемам для достижения 
собственных целей, состоящих в развитии традиционных техник. В свою очередь, 
предпочтения в методологии определяют особенности построения практики в 
различных стилях хатха-йоги, включая и введение прямых практических 
рекомендаций в философский контекст. Теперь проиллюстрируем сделанные выводы 
кратким описанием особенностей аргументации в важнейших комментариях.





«Рабочее» понятие


Выбор «рабочего понятия» для сосредоточения смысла всех этапов практики далеко 
не всегда бывает нейтральным. Такой выбор может относиться к одному из этапов 
практики, причем вся логическая последовательность присутствует «в свернутом 
виде» в действиях определенного порядка, а сами эти действия позволяют 
реализовать всю последовательность. Таким «понятием» выступает асана в 
комментарии Айенгара, который использует работу с телом для объяснения не 
только практики как таковой (абхьяса), но и для выражения достижимости 
различных степеней сосредоточения сознания (самадхи). Обращение сознания во 
встречных процессах абстрагирования и конкретизации хорошо проясняет 
комментарий к 15 сутре «Кайвалья-пады» – последней части «Йога-сутр», где 
утверждается способность каждого человека воспринимать один и тот же объект 
по-разному, согласно его способу мышления, благодаря двойственности содержания 
разума. Айенгар даже здесь обращается к практике асан и проводит явное различие 
между техникой выполнения асан и «сущностью» асаны как «формой» отождествления 
субъекта и объекта:

«В асане и пранаяме, вследствие различия в конституции тела и сформированного 
мышления, техники и последовательности различны, но это не касается их 
сущностей. Когда сознание очищается путем устранения нечистоты, асана и 
пранаяма раскрывают свои сущности; когда равновесие достигнуто, сущности 
субъекта и объекта предстают в своих истинных формах».

Так проводится отчетливое размежевание между многообразием асан и понятием 
асаны, которым Айенгар пользуется при истолковании едва ли не каждой сутры. 
Однако он вовсе не пытается уточнить значение «сущности» в рамках той или иной 
философской системы, а вкладывает в него некий общий смысл.