н вспоминал его как «странное и немыслимое существо», а Саймоне 
называл его
«мой циничный издатель с его дьявольским моноклем». Историю его жизни сильно 
исказили
враги, и он запомнился как порочный и непристойный издатель низкого пошиба. Но 
о нем
можно сказать не только это.
Смайзерс гордился, что издавал то, «что все остальные боятся тронуть». Он
поддерживал декадентов после суда над Уайльдом и основал журнал «Савой», где 
правили
Саймоне и Бердсли. Назвали его в честь отеля, которому в то время было всего 
шесть лет.
Отель этот сулил электрическое освещение и «изысканную мебель»; именно там, по 
слухам,
развратничал Уайльд. Журнал был флагманом Смайзерса, но и другие его дела 
впечатляют.
Он опубликовал «Балладу Редингской тюрьмы» (первоначально изданную анонимно, 
как
стихи заключенного С.3.3.) и «Как важно быть серьезным». Издавал он и Макса 
Бирбома,
Бердсли, Саймонса, Доусона, а также многие более любопытные и сомнительные вещи,

скажем — книги Алистера Кроули «Белые пятна (литературные останки Джорджа
Арчибальда Бишопа, неврастеника Второй империи)», и то, что просто невозможно 
отнести
к какой-либо категории, например — мемуары Леонарда, парикмахера Марии 
Антуанетты,
или «Одиночество» — бессвязные мысли сумасшедшей женщины с лесбийскими и
религиозными наклонностями.
Что же касается более темной стороны Смайзерса и его порочной репутации, 
которая
вынуждала многих, например — Йейтса, избегать его, самое его дело зиждилось на
нелегальном, тайном мире викторианской порнографии — гигантской подпольной
индустрии, в которой можно было найти почти все, от порнографических 
дагерротипов до
книг, обтянутых человеческой кожей (такие книги Смайзерс иногда включал в свои
антикварные каталоги, хотя у нас нет сведений о том, что он сам выпускал их). 
На пике
своей карьеры Смайзерс держал магазины в Королевском Пассаже (№ 4 и 5), со 
стороны
Олд-Бонд Стрит, там он продавал «континентальную литературу» и то, что у 
книготорговцев
называлось «curiosa» и «facetiae»* [«Курьезы» (лат.) — «занимательные случаи» 
(конечно,
непристойные) и «фацетии» (лат.)]. Уайльд писал, что Смайзерс издает очень 
маленькие
тиражи, поскольку «привык выпускать книги, ограниченные тремя экземплярами, — 
для
автора, для себя самого и для полиции».
Уайльду, видимо, нравился Смайзерс, он считал его «восхитительным собеседником 
и
хорошим товарищем». Он так описал его Реджи Тернеру: «Лицо его гладко выбрито, 
как и
подобает священнику, служащему у алтаря, где Бог — это литература, оно худощаво 
и
бледно — не от поэзии, но от поэтов, которые, по его словам, разрушили его 
жизнь, требуя,
чтобы он печатал их сочинения. Он любит первые издания, особенно - женщин; 
маленькие
девочки — его страсть. Он — самый образованный эротоман в Европе». Так ли все 
было
зловеще, как кажется современным ушам? Мы просто не знаем. Во всяком случае, 
Уайльда
это, видимо, не шокировало. В довольно загадочном письме 1898 года к Робби 
Россу он
пишет, что Смайзерс зашел к нему в Париже. «Он был прелестен и порочен, водился 
с
чудищами под музыку, но мы прекрасно провели время, и он был очень мил».
Вероятно, Смайзерс был одним из тех, для кого абсент был таинством и знаком 
касты.
Он писал Уайльду из Лондона, словно член особого клуба:
Со времени последнего письма к вам, я пренебрегал абсентом, пил виски с водой, 
но ясно
увидел, что не прав, и вернулся к абсенту.
В конце письма Смайзерс добавил: «Привет от Доусона, он в данный момент 
изливает
свои чувства по поводу поэмы». Речь идет о «Балладе Редингской тюрьмы», которую 
в то
время издавал Смайзерс.
В свое время Уайльд написал Смайзерсу из Франции, чтобы тот положил цветы на
могилу Доусона от его имени. Кончил Смайзерс тоже плохо. Жил он трудно; 
Ротенстай