виду, особенно в связи с тем, что исторически 
именно конец XIV — начало XV века представляет собой переломный период для 
России, как в государственном, политическом, экономическом, 
производственно-техническом отношениях, так и в бытовом, языковом, лексическом, 
не только потому, что живой старославянский язык исчезает и появляются 
национальные славянские языки, но и потому, что новое время, новые связи с 
зарубежным миром (в результате создания московского государства, ликвидации 
татарского ига), новые производства (ремёсла) и новые привозные товары не могли 
не вызвать новых явлений в языке, не могли не повлиять на возникновение новых 
обозначений, новых понятий.
 Хотя в этот период не возникает принципиально новых слов для обозначения 
алкогольных напитков, однако заметно изменение в частоте ранее употреблявшихся 
терминов. Всё шире и чаще для общего обозначения спиртных напитков употребляют 
термин «хмельное».
 Ещё в договорной грамоте Новгорода с великим князем Тверским Ярославом 
Ярославовичем от 1265 года, в самом древнем из сохранившихся документов на 
русском языке, сказано о таможенной пошлине с каждого «хмельна короба» [51] , 
то есть с каждой единицы объёма алкогольных напитков. Короб — это большой туес, 
может быть, лубяная бочка таких больших размеров, которые соответствуют возу, 
ибо её только одну можно поместить на воз. На эту мысль наталкивает выдержка из 
этого же текста, в которой говорится, что пошлина в «три векши» взимается с 
каждой «лодьи, воза и хмельна короба», то есть с примерно одинаковых объёмов 
мерных, сыпучих и жидких тел.
 Какое «хмельное» можно измерять возами или коробами? По-видимому, не 
благородный и дорогой ставленный мёд, а, скорее, мёд дешёвый и низкосортный — 
типа пива, то есть варёный. Об этом говорит грамота Новгорода и Твери от 1270 
года, где указывается, что тверской князь обязан послать в Ладогу казённого 
«медовара» [52] , а также то, что для крепких напитков общим термином 
становится для того времени всё чаще слово «мёд», хотя, по-видимому, не всегда 
речь может идти о собственно старинном ставленном мёде. Последний в таких 
случаях называют мёдом царским, или боярским.
 Термин «мёд» ещё чаще встречается в памятниках XIV — XV веков, причём в XV под 
ним подразумевается очень крепкий и хмельной напиток, рассчитанный на массового 
потребителя (войско). Этот мёд и получает синонимы «хмельного», «хмеля», потому 
что его в сильной степени сдабривали хмелем, и в то же время обладает 
«крепостью» от сивушных масел, но приписываемой хмелю, ибо чем больше было 
сивухи, тем больше приходилось класть хмеля, чтобы забить её запах. Именно в 
эту эпоху «хмельному» всё более придается и другой термин — «зелье», то есть 
напиток, сдобренный травами, когда наряду с хмелем кладется полынь. А сам 
термин «зелье», или «крепкое зелье», постепенно приобретает иной смысл: «злой» 
хмельной напиток, опьяняющее питьё, о котором говорят с известной долей 
презрения — из-за его низкого качества. Само опьянение начинает приобретать, 
по-видимому, иной характер: из веселья оно превращается в потерю смысла, в 
пагубу. Так, например, летописец не может пройти мимо такого факта, как 
пагубное воздействие «нового опьянения» на важные поступки, действия людей, на 
общество. Он рисует сдачу Москвы хану Тохтамышу как происшедшую в значительной 
степени из-за пьянства в осажденном городе в ночь с 23 на 24 августа 1382 года, 
причём это пьянство сопровождалось поразительным и непонятным безрассудством. 
При осаде «одни молились, а другие вытащили из погребов боярские меды и начали 
их пить. Хмель ободрил их, и они полезли на стены задирать татар». После 
двухдневного пьянства жители так осмелели, что отворили ворота татарам, поверив 
их обещаниям. Результатом было полное разорение и разграбление Москвы [53] .
 В 1433 году Василий Тёмный был наголову разбит и пленён небольшим войском 
своего дяди Юрия Звенигородского на Клязьме, в 20 верстах от Москвы, только 
потому, как говорит летописец, что «от москвыч не бысть некоея же помощи, мнози 
бо от них пияни бяху, а и с собой мёд везяху, чтоб пити ещё» [54] .
 Таким образом, совершенно ясно, что в XIV — XV веках происходят какие-то 
весьма существенные изменения в характере производства хмельных напитков, и 
отсюда сам характер, сам состав этих напитков значительно меняется: они 
действуют более опьяняюще и, главное, одурманивающе.
 Известно, что в 1386 году генуэзское посольство, следовавшее из Кафы 
(Феодосия) в Литву, привезло с собой аквавиту [55] , изобретённую алхимиками 
Прованса в 1333 — 1334 годах и ставшую известной на юге Франции и в северной 
части Италии, прилегающей к французской территории [56] .
 С этим крепким напитком ознакомили и царский двор, однако его признали 
чрезвычайно крепким и возможным для употребления лишь как лекарство и 
исключительно разбавленным водой. Вполне вероятно, что идея разводить винный 
спирт водой и дала с этого времени начало русской модификации водки, по крайней 
мере, как термину, как наименованию. Однако, возможно, был и другой путь: водка 
технологически выросла, вполне вероятно, из сикеры и из квасогонения, а отчасти 
и из медоварения в том виде, каким оно сформировалось к ХIII — XIV векам.
 Чтобы выяснить этот вопрос, обратимся к рассмотрению технологии тех напитков, 
терминологию которых мы уже определили выше. Но прежде чем перейти к этому, 
кратко проведём точную хронологию возникновения всех спиртных напитков с IX по 
XV век.

 4. Первое упоминание в письменных источниках алкогольных напитков или их 
терминов в Древней Руси IX — XIV веков

  Хронологическая таблица 
 Из этой краткой таблицы, подытоживающей весь предыдущий 
историко-лингвистический анализ терминологии алкогольных напитков, следуют два 
основных вывода.
 1. Изначальными, п