самоорганизующиеся развитие должно диктовать приоритеты над искусственными, 
спекулятивными и конструкционистскими схемами, претендуя на новый синтез знания 
и разума. Синергетика перестраивает наше мировосприятие и, в частности, 
нацеливает на принципиальную открытость и плюрализм (вспомним библейское: пусть 
все растет вместе до жатвы).
   Идеи ноосферности, обозначающие пространственно-временную континуальность 
человеческой мысли, обретают свое обоснование в современной релятивистской 
космологии. В ней также фиксируются весомые приращения и выделяются два 
смысловых подхода: первый опирается на признание уникальности Вселенной, а 
следовательно, и человеческой мысли. Второй — на понимании ее как одной из 
многих аналогичных систем, что в мировоззренческом отношении сопряжено с 
необходимостью логического полагания уникальных, диковинных и отличных от 
имеющихся земных аналогов форм жизни и разума.
   Глубинные процессы информатизации и медиатизации в глобальных масштабах 
стимулируют скачкообразность экономического и научно-технологического развития 
и чреваты изменением всей системы коммуникации, человеческого общения и 
привычных форм жизнедеятельности и про-
401

ведения досуга. Компьютерная революция, породив виртуалистику, чревата 
обострением всех аспектов коммуникативно-психологических проблем.
   Глубочайшая дихотомия детерминизма и индетерминизма, потрясшая до основания 
мировоззренческие итоги мировосприятия нашего современника, упирается в выбор 
той или иной онтологии: столь желанной обывателю онтологии, абсолютизирующей 
устойчивость, и образа мира, еде правит его Величество Случай! Когда говорится 
об универсальности детерминизма или индетерминизма, то утверждается его 
действие не только в физике, но и в биологии, психологии, в общественных науках 
и естествознании. В общем случае принцип причинности указывает на то, что для 
любого следствия имеется соответствующая, производящая его причина. Вместе с 
тем существуют, образно выражаясь, «бреши» в причинных цепях. «Утверждения о 
детерминированности будущего, — отмечает в связи с этим Ф. Франк, — являются 
тавтологичными и не дают никакой информации об эмпирическом мире. Утверждения, 
что будущее предопределено, кажется нам относящимся к языку обыденного здравого 
смысла. Если наука не включает всеведущего разума в свою понятийную схему, то 
под утверждением, что будущее детерминировано, она может иметь только то, что 
это будущее детерминировано законом». И именно к подобному верховному разуму 
взывал Лаплас. Его верховный разум должен был управлять причинными законами, 
которые позволили бы ему сделать предсказания о будущем состоянии мира на 
основе его настоящего состояния. Идея всеобщего предопределения связана с 
наличием «сверхчеловеческого или сверхъестественного» существа.
   Особый интерес представляет заключение о том, что все законы равновесия 
оказываются специальными случаями причинных законов. Они устанавливают условия, 
по которым мы можем предсказать, что в будущем движения не будет. Однако такое 
состояние абсолютно невозможно. С другой стороны, произвол хаоса и 
иррегулярного поведения скреплен и ограничен фундаментальными физическими 
константами. Широко признаваемые ныне статистические законы устраивают тем, что 
указывают на некоторое среднее поведение. Причем с точки зрении наблюдаемых 
явлений можно говорить только о таком среднем типе поведения, и, следовательно, 
в этом смысле все законы являются статистическими. Поскольку мир состоит из 
открытых, неравновесных систем, существование в таком нестабильном мире 
сопряжено с многочисленными бифуркациями и катастрофами. Человечество же ищет 
иной доли, оно страстно мечтает не только об истине, имеющей, — увы! — Горгонов 
лик, оно стремится к счастью, благоденствию и красоте. Муке ежедневного бытия 
противопоставляется спасение в духовных основах веры, то воспламеняющиеся, то 
затухающие искры надежды, возгорающие все ярче и ярче по мере того, как мы 
научаемся творить добро.
   Все названные и многие другие итоги мировоззренческого развития науки XX в. 
еще в смутном и неотчетливом виде воспроизводят представления о грядущем 
мозаичном и полифоничном образе мира, о котором как о «третьей культуре» писал 
И. Пригожий, «третьей волне» — О. Тоф-флер, «третьей цивилизации» — Ф. Сагаси.
402

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
Абрамова Н. Т. Мозаичный объект: поиски основания единства // Вопросы философии.
 1986. № 2.
Агации Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998.
Алексеев П.В. Философы России Х1Х-ХХ столетий. Биографии, идеи, труды. М., 1999.

Алтухов В. Смена парадигмы п формирование новой методологии // Общественные 
науки и современность. 1993. № 1.
Американский философ Джованна Боррадорн беседует с Куайном, Дэвидсоном, 
Патнэмом, Нознком, Данто, Рортн, КэЙвлом. М., 1998.
Анохин П.К. Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962. 
№ 7.
АршгтовВ.И. Синергетика как феномен постнекласснческой науки. М., 1999.
АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока. 1987. Nb 2.
Башпяр Г. Новый рационализм. М., 1987.
Берг Р.Л. Из воспоминании генетика // Вопросы философии. 1993. № 7.
Бердяев Н.Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
БерклиДж. Трактате принципах человеческого знания //Соч. М., 1978.