усвоение информации о мире.
   Исходя из стремления Лоренца поставить все эпистемологические вопросы на 
биологическую основу, его направление, а точнее, исследовательская программа 
получила название «биоэпистемология». Ее основной темой стал когногенез, т.е. 
эволюция структур и процессов познания, эволюция восприятия, корней понятийнЬго 
мышления, исследование вопроса о природе приобретения знания.
  «Лоренц отмечает, — подчеркивают Кай Хахлвег и К. Хукер, — что в структурных 
признаках, характеризующих живые организмы, закодирована природа мира, в 
котором эти организмы обитают. Например, в самой форме глаза, а именно в его 
структуре, биохимическом составе и динамике, закодированы законы оптики. 
Плавные сочетания и скользкая поверхность рыбы свидетельствуют о водной среде, 
в которой она живет. Архитектоника наших костей, форма и текстура крыльев птицы 
— все эти структуры несут отпечатки отношения организма к миру, который его 
окружает»2. Поэтому центральным вопросом биоэпистемологии является проблема: 
как объяснить превращение систем, которые по сути просто хранилища информации, 
в субъекты познания.
  Сам Лоренц назвал собственную концепцию «гипотетическим реализмом», в котором 
содержатся многочисленные достоинства.
• Во-первых, она направлена на отражение естественного процесса роста знания.
• Во-вторых, наблюдение и эксперименты над внешним миром доставляют множество 
фактов, описывающих внесубъективную реальность, т.е. реальность, одинаково 
признаваемую всеми наблюдателями.
• В-третьих, теории, направленные на объяснение этого множества фактов, 
пытаются установить закономерности.
• В-четвертых, теории возникают как на основании накопления и классификации 
фактов, так и из гипотез, каждая из которых является интуитивной догадкой, 
стимулируемой не только наблюдениями, но и другими, уже успешно подтвержденными 
гипотезами. Весьма любопытно общее заключение Лоренца, в котором сам процесс 
рождения гипотез, как и вся интуитивная деятельность человека, объявляется 
загадочной. Дальнейший ход размышлений ученого предполагает решение весьма 
сложных эпистемологических задач, где необходимо как признание выдвинутой 
Поппером процедуры фальсификации, так и обоснование собственной позиции 
гипотетического реализма. Итак, правильно построенная гипотеза должна быть в 
принципе опровержимой, фальсифицируемой, т.е. несовместимой с некоторыми 
результатами эксперимента. Это выдвинутое Поппером требование имеет 
преимущества, состоящие в возможности исключить из научного обихода ненаучные 
гипотезы или же обнаружить не столь определенные гипотезы, которые во-
317

обще не допускает опытной проверки. Если гипотеза выдерживает подобные проверки,
 ее вероятность возрастает. Научная теория определяется Лоренцом как система 
тщательно проверенных гипотез, поддерживающих друг друга по принципу «взаимного 
прояснения». Этот принцип «взаимного прояснения» и отличает эпистемологическую 
позицию Лоренца от более формальной конструкции Поппера. По мнению Лоренца, 
никакая гипотеза не может быть опровергнута одним или несколькими 
несогласующимися с ней фактами, а только другой, сильной гипотезой, которой 
подчиняется большее количество фактов. Поэтому и истина предстает как «рабочая 
гипотеза», способная наилучшим образом проложить путь другим гипотезам.
  Другое принципиально важное для судьбы современной философии науки замечание 
этолога состоит в указании на то, что получение и накопление информации, 
существенной для сохранения вида, — столь же фундаментальное свойство и функция 
всего живого, как и получение и накопление энергии. Когда вследствие мутаций 
наследственных задатков вероятность получения энергии столь существенно 
возрастает, что отбор начинает действовать в пользу наделенного данным 
преимуществом организма, то возрастает также и численность его потомства. Но 
вместе с тем повышается вероятность того, что именно представителю этого 
потомства достанется следующий большой выигрыш в лотерее наследственных 
изменений. Основе всякого возможного опыта, т.е. тому «априорному», о котором 
говорил И. Кант, соответствуют:
• самый первоначальный и древнейший механизм — регулирующий контур, посредством 
обратной связи делающий внутренние условия организма независимыми от колебания 
внешних условий и поддерживающий их постоянство;
• способность воспринимать стимулы;
• врожденный механизм запуска;
• наследственная координация или инстинктивное движение.
  Однако все описанные механизмы, в противоположность когнитивным функциям, не 
способны накапливать информацию. Их действие представляет собой не процесс 
приспособления, а уже работу готовых при-способительных структур. Например, 
очень любопытный механизм им-принтинга, выявленный у птиц, означает, что если 
новорожденный птенец в течение первых часов своей жизни не видит своих 
природных родителей, а видит объект другого рода, то этот объект на всю 
оставшуюся жизнь он и примет за своего родителя. Любопытным является замечание, 
что только то окружение, которое входило в опыт наших предков, формировало 
когнитивные структуры последующих поколений. В ином окружении они чувствовали 
себя ненадежно.
   Процессы приобретения текущей информации, телеономные модификации поведения, 
корни понятийного мышления, исследованные Лоренцом, еще ждут своего 
содержательного интегрирования в современную общую теорию, эпистемологии.
   Вместе с тем на фоне биоэпистемологии Лоренца, которую многие оценивали как 
нефундаменталистскую теорию, Жан Пиаже предложил