комплименты). 
      Доминик. — Из каких сословий христиан те, кто терпят наигоршие муки в 
аду? 
      Бесы. — У нас в аду торговцы, ростовщики, жуликоватые банкиры, 
бакалейщики, евреи, аптекари и т. д. 
      Доминик. — Имеются ли в аду священники или монахи? 
      Бесы. — Много священников, но никаких монахов, за исключением тех, кто 
преступили правила своего ордена. 
      Доминик. — Есть ли у вас доминиканцы? 
      Бесы. — Увы! Увы! Пока еще ни одного нет, но мы ожидаем большую партию их,
 когда их набожность немножко поостынет. 
     Мы не претендуем на буквально точную передачу этих вопросов и ответов, так 
как они занимают двадцать три страницы, но их суть здесь изложена, как в этом 
может убедиться каждый, кто пожелает прочесть “Золотую Легенду”. Полное 
описание безобразных блеяний бесов, их вынужденное прославление святого и так 
далее — слишком длинны для этой главы. Достаточно сказать, что когда мы читаем 
многочисленные вопросы, предлагаемые Домиником, и ответы бесов, мы вполне 
убеждаемся, что они подтверждают во всех подробностях необоснованные 
утверждения церкви и поддерживают ее интересы. Это повествование заставляет о 
многом задуматься. Легенда красочно описывает битву изгонителя бесов с 
легионами выходцев из бездонной пропасти. Сернистые языки пламени, которые 
вырываются из ноздрей, рта, глаз и ушей одержимого; внезапное появление более 
сотни ангелов в золотой броне; и наконец, спуск с небес самой благословенной 
Девы, лично, с золотым прутом в руке, которым она задает хорошую трепку 
одержимому, чтобы заставить бесов делать признания по поводу ее самой, что 
навряд ли следует нам повторять. Весь перечень богословских истин, 
произнесенных бесами Доминика, был воплощен в бесчисленные догматы веры его 
святейшеством, нынешним папою, в 1870 г. на последнем Вселенском Соборе. 
     Из вышеизложенного легко понять, что единственная существенная разница 
между нечестивыми “медиумами” и правоверными святыми заключается в 
относительной полезности демонов, если мы должны назвать их демонами. В то 
время как Дьявол честно поддерживает христианского изгонителя бесов в его 
ортодоксальных (?) воззрениях, современный призрак обычно оставляет своего 
медиума в беде, подводит его, ибо своим враньем, он действует против ее или его 
интересов, а не иначе, и этим слишком часто наводит грязные подозрения на 
подлинность медиумизма. Если бы современные “духи” были дьяволами, то очевидно, 
они проявили бы больше проницательности и хитрости, чем они проявляют. Они бы 
тогда поступили так, как поступают демоны святого, которые, будучи понуждаемы 
магом из духовенства и силою “имени... которое заставляет их подчиняться”, — 
лгут в прямом соответствии с непосредственными интересами изгонителя и его 
церкви. Мораль этой параллели предоставляем догадливости самого читателя. 
      “Обратите особое внимание”, — восклицает де Мюссе, — “что существуют 
демоны, которые иногда скажут правду”. “Изгонитель”, — добавляет он, приводя 
цитату из “Ритуала” [439, c. 475-478], — “должен приказать демону сказать ему, 
задержан ли он в теле одержимого путем магического искусства, или же знаками, 
или какими-либо предметами, которые обычно применяются для этой цели. В случае, 
если одержимый проглотил последние, он должен их изрыгнуть обратно; а если их в 
его теле нет, то демон должен указать то место, где их можно найти, а когда они 
найдены, их надо сжечь”. 
     Таким образом некоторые демоны открывают существование околдования, 
указывают, кто его автор, и указывают средства, чтобы разрушить пагубные чары. 
Но остерегитесь в таких случаях когда-либо прибегать к помощи магов, колдунов 
или медиумов. Вы должны обратиться за помощью только к служителю вашей церкви! 
      “Церковь верит в магию, как вы видите”, — добавляет он, — “так как она 
это так формально выражает. А те, кто не верят в магию, могут ли они еще 
надеяться разделить веру своей собственной церкви? А кто может их научить 
лучше? Кому Христос сказал: “Поэтому идите вы и учите все народы... и я всегда 
буду с вами, даже до конца этого мира”?” [101, c. 177] 
     Должны ли мы поверить, что он сказал это лишь по отношению к тем, кто 
носят эти черные и красные ливреи Рима? Должны ли мы в таком случае поверить, 
что эта власть была дана Христом Симеону Пустыннику, святому, который освятился 
тем, что просидел на столбе высотою шесть футов 36 лет своей жизни, ни разу не 
спустившись; и делал он это для того, чтобы, в числе прочих чудес, 
перечисленных в “Золотой Легенде”, — вылечить глаз у дракона? 
      “Поблизости столба Симеона находилось обиталище дракона, такого ядовитого,
 что зловоние от него распространялось на мили вокруг пещеры”. 
     С этим змеем-отшельником произошел несчастный случай — шип воткнулся в его 
глаз и, почти ослепший, он приполз к столбу святого и три дня, никого не трогая,
 прижимал к нему свой раненый глаз. Тогда благословенный святой со своего 
воздушного седалища, (“три фута в диаметре”), приказал положить на глаз дракона 
землю и воду, из которых вдруг показался шип (или кол) длиною в локоть; когда 
люди увидели это “чудо”, они прославляли Господа. Что же касается благодарного 
дракона, то он встал и, “преклонившись перед Господом в течение двух часов, 
возвратился в свою пещеру”,61 — надо полагать, наполовину обращенным в 
христианство. 
     А что мы должны думать о другом повествовании, не поверить в которое 
значит “рисковать своим спасением”, как нам об этом сообщил один папский 
миссионер из ордена францисканцев? Когда Св. Франциск произносил проповедь в 
пустыне, то птицы слетелись к нему со всех четырех сторон света. Они пели и 
аплодировали каждой фразе; они спели хором святую обедню; наконец они