По меньшей мере, будет нелогично признавать, что имеется скрытая мысль в 
литературном труде расы, возможно, этнологически отличающейся от нашей, и 
затем — поскольку этот труд совершенно непонятен для нас, чье духовное развитие 
в течение нескольких тысяч промежуточных лет уклонилось в совсем ином 
направлении, — отрицать присутствие в нем вообще какого-либо смысла. Но это как 
раз то, что несмотря на заслуженное уважение за эрудицию, профессор Макс Мюллер 
и его школа делают — по крайней мере, в данном случае. Прежде всего нам говорят,
 что хотя и с осторожностью и с некоторым усилием, но мы все же можем ходить по 
стопам этих авторов Вед. 
      “Мы будем чувствовать, что мы поставлены лицом к лицу и разум к разуму с 
людьми, все же понятными для нас после того, как освободимся от нашего 
современного самомнения. Мы будем успешны не всегда; слова, стихи, иногда даже 
целые гимны в Ригведе останутся и должны оставаться для нас мертвой буквой... 
Ибо, за немногими исключениями... весь мир ведических идей целиком лежит вне 
пределов нашего интеллектуального горизонта, так что вместо перевода мы можем 
только строить догадки и комбинировать”.490 
     И все же, чтобы не оставить у нас никаких сомнений по поводу истинной 
ценности его слов, этот эрудированный ученый в другом месте выражает свое 
мнение по поводу тех же самых Вед (с одним исключением) следующим образом: 
      “Единственной значительной, единственной настоящей Ведой является 
“Ригведа”; другие так называемые Веды заслуживают название Вед не более, чем 
“Талмуд” заслуживает название Библии. 
     Профессор Мюллер отвергает их как недостойных чьего-либо внимания и, как 
мы понимаем, на том основании, что они содержат, главным образом, “формулы 
жертвоприношения, чары и заклинания” [47, т. I, с. 8]. 
     А теперь — вполне естественный вопрос: готов ли кто-нибудь из наших ученых 
продемонстрировать, что он точно ознакомлен со скрытым смыслом, этих совершенно 
абсурдных “формул жертвоприношений, чар и заклинаний” и магической чепухой 
“Атхарваведы”? Мы считаем, что нет, и наши сомнения обоснованы на признании 
самого профессора Мюллера, которое мы только что процитировали. Если “весь мир 
ведических идей [мы полагаем, что в этот мир не может быть включена одна лишь 
“Ригведа”] целиком лежит вне пределов нашего интеллектуального горизонта 
[ученых], так что вместо перевода мы можем строить только догадки и 
комбинировать”; а “Яджурведа”, “Самаведа” и “Атхарваведа” — “ребяческие и 
глупые”;491 а “Брахманы”, “Сутра-Яска” и “Сайяна”, “хотя и ближайшие по времени 
к гимнам “Ригведы”, пускаются в самые фривольные и плохо обоснованные 
толкования”, то как может он сам или какой-либо другой ученый составить по 
любой из них соответствующее мнение? И еще, если авторы “Брахман”, ближайшие по 
времени к ведическим гимнам, уже не были в состоянии предложить ничего лучшего, 
как “плохо обоснованные толкования”, тогда — в какой период истории, где и кем 
были написаны эти величественные поэмы, мистический смысл которых умер вместе с 
их поколениями? Так уж ли мы неправы, утверждая, что, если обнаружено, что 
священные тексты в Египте уже 4000 лет тому назад стали совсем непонятными даже 
для жреческих писцов [74, т. V], а “Брахманы” дают только “ребяческие и глупые” 
толкования “Ригведы”, созданные, по меньшей мере, столько же лет тому назад, — 
то 1) египетская и индусская религиозные философии обладают неизмеримою 
древностью, далеко превосходящею века, осторожно им приписываемые нашими 
исследователями сравнительной мифологии; и 2) что заявления жрецов древнего 
Египта и современных брахманов об их давности являются, в конечном счете, 
правильными. 
     Мы никогда не признаем, что три другие Веды менее достойны своего имени, 
чем Риг-гимны, или что “Талмуд” и “Каббала” ниже по достоинству, чем Библия. 
Само название “Веды” (буквальное значение которого — знание или мудрость) 
показывает, что они принадлежат к писаниям тех людей, о которых в каждой стране,
 на каждом языке и во все века говорили как о “тех, кто знает”. На санскрите 
третье лицо единственного числа будет веда (он знает), а множественное вида 
(они знают). Это слово является синонимом греческому ?????????, которым 
пользуется Платон, когда говорит о мудрых — магах; и еврейскому Хакамим, , 
(мудрецы). Отвергните “Талмуд” и его старого предшественника “Каббалу”, и тогда 
просто никогда не будет возможности правильно истолковать хотя бы единое слово 
из этой Библии, столь превозносимой за их счет. Но тогда, может быть, это будет 
как раз то, к чему ее приверженцы стремятся. Избавиться от “Брахман” значит 
забросить ключ, который открывает двери “Ригведы”. Буквальное толкование Библии 
уже принесло свои плоды; с Ведами и с санскритскими священными книгами вообще 
будет в точности то же самое, с тою только разницею, что абсурдное толкование 
Библии уже получило освященное временем право на выдающееся место в области 
смешного, и найдет себе поборников вопреки свету и доказательствам. Что же 
касается “языческой” литературы, то по истечении еще нескольких лет безуспешных 
попыток толкования, ее религиозное значение будет передано в область 
разоблаченных суеверий, и больше люди не услышат о них. 
     Мы хотим быть правильно понятыми, прежде чем нас начнут упрекать и 
критиковать за вышеприведенные замечания. Обширные знания знаменитого 
Оксфордского профессора едва ли могут быть поставлены под сомнение даже его 
врагами, но мы все же имеем право сожалеть о его опрометчивости в осуждении 
того, что он сам признает “целиком находящимся за пределами нашего 
интеллектуального горизонта”. Даже в том, что он считает смешной ошибкой, 
допущенной авторами “Брахман”, — другие, более по-духовному настроенные люди 
могут увидеть совсем противоположное. “Кто величайший из богов? Кто первый 
должен быть прославлен нашими песнями?” — говорит древний риши из “Ригведы”, 
ошибочно (как проф. М. думает) приняв вопросительное местоимение “Кто” за