Ван Гельмонт, который был учеником Парацельса, говорит почти то же самое, 
хотя его теории по магнетизму более обширны и еще более тщательно разработаны. 
Magnale Magnum — средство, посредством которого сокровенное магнитное свойство 
“дает людям возможность воздействовать друг на друга”, приписывается их 
универсальной симпатии, существующей между всем, что существует в природе. 
Причина производит следствие, следствие отражается обратно на причине, и оба 
обратно поступательны. 
      “Магнетизм”, — говорит он, “есть неизвестное свойство небесной природы, 
очень напоминающее звезды, которому совсем не препятствуют ограничения 
пространства или времени... Каждая тварь обладает своею собственною небесною 
силою и тесно связана с небесами. Эта магическая сила человека, которая может 
действовать вне его, лежит, так сказать, скрытая во внутреннем человеке. Эта 
магическая мудрость и сила, таким образом, спит, но может быть приведена в 
действие простым внушением, и тогда она оживет, и тем более оживет, чем более в 
нем подавлен внешний человек плоти и тьмы... А это, я говорю, осуществляется 
каббалистическим искусством; оно возвращает человеческой душе магическую, хотя 
и природную силу, которая была ею утеряна, как сон” [177]. 
     Как Ван Гельмонт, так и Парацельс единодушны о великом могуществе воли в 
состоянии экстаза. Они говорят, что 
      “дух везде, все насыщено духом; и дух есть посредник магнетизма”; 
     что чистая первоначальная магия не состоит из суеверных приемов и пустых 
церемоний, а заключается во властной воле человека. 
      “Хозяевами физической природы являются не духи небес или ада, а душа и 
дух человека, каковой сокрыт в нем, как огонь скрыт в кремне”. 
     Теория о звездном влиянии на человека провозглашалась всеми средневековыми 
философами. 
      “Звезды в равной мере состоят из элементов земных тел”, — говорит 
Корнелий Агриппа, — “и поэтому идеи друг друга привлекают... Влияния 
распространяются только с помощью духа; но этим духом насыщена вся вселенная и 
он находится в полном созвучии с человеческим духом. Маг, который захотел бы 
овладеть сверхъестественными силами, должен обладать верою, любовью и надеждой..
. Во всем сокрыта тайная сила, и оттуда происходит чудодейственная магическая 
сила”. 
     Современная теория генерала Плезантона144 весьма совпадает со взглядами 
философов огня. Его взгляды на положительное и отрицательное электричество 
мужчины и женщины и взаимном притяжении и отталкивании во всем в природе, 
кажется, скопированы со взглядов Роберта Фладда, главы розенкрейцеров Англии. 
      “Когда два человека приближаются один к другому”, — говорит философ огня,
 — “их магнетизм бывает или пассивен или активен, т. е. положителен или 
отрицателен. Если исходящие из них эманации преломляются или отбрасываются 
назад, — возникает антипатия. Но когда эманации проникают друг в друга с обеих 
сторон, то налицо положительный магнетизм, ибо лучи проходят от центра до 
окружности. В этом случае они влияют не только на болезни, но и на нравственные 
чувства. Этот магнетизм или симпатия обнаруживаются не только между людьми, но 
и между растениями и животными” [62]. 
     А теперь обратим внимание на то, как повели себя врачи, когда Месмер 
привез во Францию свой “котел” вместе со своей системой, целиком обоснованной 
на философии и доктринах последователей Парацельса — как они обошлись с великим 
психологическим и физиологическим открытием. Это покажет, насколько невежество, 
поверхностность и предрассудки могут быть проявлены ученой корпорацией, когда 
дело касается предмета, который противоречит их долго лелеянным теориям. Это 
тем более значительно потому, что пренебрежение, высказанное комитетом 
Французской Академии в 1784 г., вероятно, явилось следствием нынешнего сдвига 
общественного мнения в сторону материализма и, несомненно, пробелов в 
атомистической философии, каковые, по признанию наиболее преданных этой 
философии учителей, существовали. Комитет 1784 года был составлен из таких 
выдающихся людей, как Борье, Саллин, д'Арсен и знаменитый Гильонэ, к которым 
впоследствии были добавлены Франклин, Леруа, Бейли, Де Борг и Лавуазье. Борье 
вскоре умер, и место его занял Маголт. Не может быть никакого сомнения по 
поводу двух обстоятельств, а именно: что комитет приступил к своей работе 
сильно предубежденным, и то — по недопускающему возражений приказу короля; и 
что их манера наблюдений над деликатными фактами месмеризма была неблагоразумна 
и недоброжелательна. Их отчет, составленный Бейли, был рассчитан на нанесение 
смертельного удара молодой науке. Он был нарочно разослан по всем школам и 
общественным ступеням и вызвал возмущение среди большей части аристократии и 
класса богатых коммерсантов, которые до этого покровительствовали Месмеру и 
являлись очевидцами его исцелений. Ант. Л. де Джуссэ — академик высочайшей 
степени, который до этого вместе с придворным врачом д'Эслон тщательно 
исследовал лечение Месмера, — опубликовал отчет-возражение, составленный с 
величайшей точностью и подробностями. В этом отчете, написанном в защиту 
лечения магнетизмом, он ссылался на тщательные исследования медицинского 
факультета по терапевтическому эффекту магнетического флюида и настаивал на 
немедленном опубликовании открытий и наблюдений факультета по этому вопросу. В 
ответ на его требование появилось великое множество мемуаров, полемических 
статей и догматических книг, раскрывающих новые факты. Вниманию публики был 
предложен обширный труд Тоурета под заглавием — “Recherches et Doutes sur le 
Magnetisme Animal”, этот большой эрудиции труд стимулировал к исследованиям 
материалов прошлого, касающихся феноменов магнетизма у разных народов с 
древнейших времен. 
     Доктрина Месмера была просто новым изложением доктрин Парацельса, Ван