“Книге Бытия” стихом глубокого значения: “И сделал Господь Бог Адаму и жене его 
одежды кожаные и одел их” [Бытие, III, 21]. И если комментатор не хочет сделать 
из Первопричины небесного портного, то что же другое могут означать эти 
абсурдные слова, как не то, что духовный человек на своем пути в инволюцию 
достиг той точки, где материя начинает преобладать над духом, подчиняет его, и 
таким образом духовный человек преображается в физического человека или во 
второго Адама второй главы “Бытия”? 
     Эта каббалистическая доктрина гораздо лучше разработана в “Книге Яшер”.126 
В главе VII эти одеяния из кожи Ной забирает в свой ковчег, так как он получил 
их в наследство от Мафусаила и Еноха, которому они достались от Адама и его 
жены. Хам крадет их у отца Ноя и передает их “тайно” Кушу, который прячет их от 
своих сыновей и братьев и передает их Нимроду. 
     В то время, как некоторые каббалисты и даже археологи говорят, что 
      “Адам, Енох и Ной могли по внешности быть различными людьми, в самом деле 
они были одним и тем же божественным лицом”.127 
     Другие объясняют, что между Адамом и Ноем легло расстояние в несколько 
циклов. Это значит, что каждый из допотопных патриархов должен рассматриваться 
как представитель расы, имевшей свое место в последовательности циклов, причем 
каждая из этих рас была менее духовна, чем ее предшественница. Таким образом 
Ной, хотя и был хороший человек, но не выдерживал сравнения со своим предком 
Енохом, который “ходил перед Господом и не умер”. Отсюда аллегорическая 
интерпретация, которая заставляет Ноя иметь это одеяние по наследству от 
второго Адама и Еноха, но не заставляет носить его, ибо, если бы это было иначе,
 Хам его не украл бы. Но Ной и его дети перекинули мост через потоп, расе, 
поскольку он был избран из всего человечества за свою чистоту, дети же его были 
после-потопные. Одеяние из кожи, которое Куш носил “тайно”, — т. е. когда 
духовные уже запачкались материей, — переходит на Нимрода, наиболее 
могущественного и сильнейшего из физических людей по сию сторону потопа — к 
последним остаткам допотопных великанов.128 
     В скандинавской легенде Имир, гигант, убит сыновьями Бэра, и потоки крови, 
текущей из его ран, настолько обильны, что в этом потопе гибнет целая раса 
гигантов инея и льда, и спасается один только Бергельмир со своею женою, найдя 
убежище в барке, что дает ему возможность продолжать свой род и образовать 
новую ветвь гигантов из старого племени. Но сыновья Бэра все остались 
незатронутыми потопом.129 
     Когда символизм легенды о потопе разгадан, сразу становится понятным 
значение аллегории. Гигант Имир олицетворяет примитивную грубую органическую 
материю, слепые космические силы в их хаотическом состоянии до того, как они 
восприняли разумный импульс божественного Духа, который привел их в регулярное 
движение, зависящее от нерушимых законов. Потомством Бэра являются “сыновья 
Божии” или младшие боги, упоминаемые Платоном в “Тимее”, и которым, по его 
словам, было доверено создание людей; ибо мы видим, как они берут искалеченные 
остатки Имира и несут к Гинкунга-пасти, к хаотической пропасти, и пользуются 
ими для создания нашего мира. Его кровь образует океаны и реки; кости — горы; 
зубы — скалы и обрывы; волосы — деревья и т. д.; череп образует небесный свод, 
поддерживаемый четырьмя колоннами, представляющими страны света. Из бровей 
Имира была создана будущая обитель человека — Мидгард. Эта обитель, говорит 
“Эдда”, для того, чтобы правильно ее описать со всеми мельчайшими подробностями,
 должна представляться такой круглой как кольцо или диск, плавающий среди 
Небесного Океана (эфир). Вокруг нее обвился Йормунганд, гигантский 
Мидгардовский или Земной Змей, держащий в пасти кончик собственного хвоста. Это 
земной змей, материя и дух, комбинированный продукт и эманация Имира, грубой 
первобытной материи и духа “сынов Божиих”, которые создали все формы. Эта 
эманация есть астральный свет каббалистов и этот все еще проблематический и с 
трудом познаваемый эфир или “гипотетический агент большой эластичности” наших 
физиков. 
     Насколько непоколебимо верили древние в эту доктрину человеческой тройной 
природы, можно заключить из этой же самой скандинавской легенды о сотворении 
человечества. Согласно “Волюспа”, Один, Хонир и Лодур, которые являются 
прародителями нашей расы, однажды, гуляя по берегу океана, увидели две 
носящиеся по волнам палки “беспомощные и без назначения”. Один вдул в них 
жизненное дыхание; Хонир наделил их душою и движением, а Лодур — красотою, 
речью, зрением и слухом. Мужчину они назвали Аскр — ясень,130 а женщину Эмбла — 
ольха. Эти первые люди помещены в Мидгард (срединный сад или сад Эдема) и таким 
образом наследуют от своих творцов материю или неорганическую жизнь; ум или 
душу; чистый дух; первая соответствовала той части их организма, которая 
возникла из остатков Имира, гигантской материи; вторая  — от Асир или богов, 
потомков Бэра, и третья — от Ванр или представителя чистого духа. 
     По другой версии “Эдд” наша видимая вселенная возникла из-под развесистых 
ветвей земного дерева — Иггдрасиля, дерева с тремя корнями. Под первым корнем 
бьет источник жизни Урдар; под вторым корнем находится знаменитый колодец 
Мимера, в котором глубоко захоронены Разум и Мудрость. Один Алфадир просит 
глотка этой воды; он получает воду, но должен оставить в заклад один глаз за 
это. Глаз в данном случае символизирует божество, раскрывающееся в мудрости его 
собственного творения; ибо Один оставляет его на дне глубокого колодца. Забота 
о земном дереве поручается трем девам (норнам или паркам) Урдхр, Верданди и 
Скулд — или Настоящему, Прошлому и Будущему. Каждое утро, в то время когда они 
приноравливают сроки человеческой жизни, они черпают воду родника Урдар и 
обрызгивают корни земного дерева, чтобы он мог жить. Испарения этого ясеня 
Иггдрасиля сгущаются и, падая на землю, зовут к жизни и изменениям каждую