проследить только до третичного периода, — нашла неопровержимые доказательства, 
что существование человека опередило последний период европейского оледенения 
на целых 250000 лет. Вот это твердый орешек, который теперь должно раскусить 
правоверное богословие! Но он был признанным фактом у философов древности. 
     Кроме того, вместе с человеческими останками были откопаны кремневые 
орудия, которые свидетельствуют, что уже в то отдаленное время человек охотился 
и умел разводить костер. Но дальнейший шаг в исследованиях по происхождению 
человеческой расы еще не сделан; наука зашла в тупик и ожидает дальнейших 
доказательств. К сожалению, у антропологии и психологии нет собственного Кювье; 
ни геологи, ни археологи не в состоянии по этим отдельным осколкам, какие до 
сих пор открыты, — восстановить полный скелет тройного человека — физического, 
интеллектуального и духовного. Вследствие того, что кремневые орудия человека 
становятся все более грубыми по мере того, как геологи все глубже проникают в 
недра земли, — наука принимает это как доказательство, что чем ближе мы 
подвигаемся к происхождению человечества, тем более диким и звероподобным был 
человек. Странная логика! Разве открытие пещерных останков Девона доказывает, 
что в то же самое время не могло быть высокоцивилизованных человеческих рас? 
Когда ныне существующее человеческое население земли исчезнет и какие-нибудь 
археологи “грядущей расы” в далеком будущем откопают домашние орудия одного из 
индийских племен или племен Андаменского острова, — будут ли они правы, если, 
судя по этим откопанным орудиям, сделают вывод, что человечество в 
девятнадцатом веке “только что стало выходить из каменного века?” 
     В последнее время стало модно говорить “о несостоятельных концепциях 
некультурного прошлого”. Как будто возможно упрятать за одной эпиграммой 
интеллектуальные кладовые, из которых взят материал для такого множества 
репутаций современных философов! Точно так же, как Тиндаль всегда готов с 
пренебрежением говорить о древних философах, хотя многие выдающиеся ученые 
заслужили почет и уважение, воспользовавшись их идеями, так и некоторые геологи,
 кажется, все более и более склоняются к идее, что все архаические расы 
одновременно проходили стадию мрачного варварства. Но не все наши лучшие 
авторитеты соглашаются с этим мнением. Наиболее выдающиеся придерживаются как 
раз обратного взгляда. Макс Мюллер, например, говорит. 
      “Многое для нас еще неясно, и язык иероглифов древних записей отражает 
лишь половину неосознанных устремлений ума. Но все же, независимо от того, в 
каком климате мы встречаем человека, он встает перед нами благородным и чистым 
с самого начала, мы даже научились понимать его ошибки и начинаем даже 
постигать его мечты. Поскольку мы в состоянии проследить его шаги в прошлом, 
даже в отдаленнейших периодах истории мы находим в нем дар здравого и трезвого 
разума, которым он владел с самого начала, и идея о том, что человечество 
медленно появилось из глубин животной звериности, никогда больше не может быть 
снова выдвигаема”.31 
     Так как теперь считается нефилософским искать первопричины, то ученые 
теперь занимаются разбором их физических следствий. Поэтому область научных 
исследований ограничена физической природой. И когда границы ее достигнуты, 
исследование должно остановиться, и их работа должна начаться сначала Несмотря 
на заслуженное ими уважение, они напоминают белку, крутящую свое колесо, ибо 
они обречены крутить свою “материю” снова и снова. Наука — великая мощь, и не 
нам, пигмеям, ставить ее под сомнение. Но сами “ученые” не более являются 
воплощением науки, чем люди нашей планеты являются самой планетой. У нас нет ни 
права требовать, ни власти заставлять “нашего современного философа” принять 
без возражений географическое описание темной стороны Луны. Но если во время 
какого-либо лунного катаклизма одного из ее обитателей швырнуло бы так, что он 
попал бы в поле земного притяжения и целым и невредимым спустился бы у дверей 
доктора Карпентера, — то последнего можно бы привлечь к суду, как изменника 
своему профессиональному долгу, если бы он не занялся исследованием этого 
случая. 
     Для человека науки отказ воспользоваться возможностью исследования нового 
явления, будь то человек, свалившийся с луны, или дух из усадьбы Эди, — в 
равной мере предосудителен. 
     Будем ли мы придерживаться метода Аристотеля или метода Платона — мы не 
должны прекращать исследований; но этот факт, что древние астрологи 
претендовали на полное понимание внешней и внутренней природы человека. 
Несмотря на поверхностные гипотезы геологов, мы начинаем почти ежедневно 
получать доказательства, подтверждающие утверждения этих древних философов. 
     Они делили бесконечные периоды человеческого существования на циклы, в 
течение которых человечество постепенно доходило до кульминационного пункта 
высочайшей цивилизации и затем постепенно опускалось в отвратительное 
варварство. До каких высот человеческая раса в своем продвижении несколько раз 
доходила, об этом можно смутно догадываться по тем удивительным памятникам 
старины, которые еще видны, и по описаниям Геродота о других чудесах, от 
которых теперь уже и следа не осталось. Даже в его время гигантские создания 
многих пирамид и на весь мир прославленных храмов представляли только массы 
руин. Разрушенные безжалостною рукою времени, они описаны Отцом Истории, как 
“почитаемые свидетели прошедшей славы давно умерших предков”. Он “уклоняется от 
повествований о божественном”, и передает потомству только несовершенное 
описание из услышанного о некоторых волшебных залах Лабиринта, где покоились — 
и теперь покоятся — сокрытые священные останки царей-посвященных. 
     Кроме того, мы можем судить о высокой цивилизации, достигнутой в некоторых 
периодах древности, по историческим описаниям веков Птоломеев; но в ту эпоху 
искусства и науки уже считались приходящими в упадок, и секреты некоторых из