ва же 
его, хотя и редкие, всегда дышали нежностью и любовью, пробуждая даже в самых 
грубых и суровых людях временное смягчение. Так жил Иисус в течение двадцати 
девяти лет своего смертного существования, вырастая в праведности и благодати. 
Эта сверхчеловеческая чистота и пламенная религиозность сделали Иисуса, 
человека и ученика, достойным стать обителью могучей Сущности, храмом для Силы 
Вышнего. Час пробил, пришло время для Божественного Проявления, которое 
приходит на помощь человечеству в эпохи, когда необходим бывает новый толчок 
для ускорения духовной эволюции, когда над миром занимается заря новой 
цивилизации. Западный мир зачинался в лоне времен, готовый к рождению, и пришло 
время для тевтонской субрасы принять скипетр власти из слабеющих рук Рима. Но 
для ее вступления на предназначенный путь должен был прийти Спаситель Мира и 
благословить младенческую расу*5. Могущественный "Сын Божий" должен был 
воплотиться, верховный Учитель, "полный благодати и истины", в котором 
Божественная Мудрость обитала в полной мере, который был воплощенное "Слово", 
Свет и Жизнь, изливающиеся в безграничном изобилии, истинный родник Живой Воды, 
Господь Мудрости и Сострадания – таково Его имя – покинув Свою Потаенную 
Обитель, пришел в человеческий мир. Ему нужно было земное воплощение, нужна 
была человеческая форма, тело человека. Кто же был более достоен, кто был более 
способен радостно отдать свое тело для Того, пред кем Ангелы и люди 
преклоняются в глубочайшем благоговении, как не этот чистейший и благороднейший 
из всех "Совершенных", незапятнанное тело и непорочная душа которого являли 
собой лучший цвет человечества? Человек Иисус отдался как добровольная жертва, 
"предложил себя незапятнанным" Господу любви, принявшему эту чистую обитель для 
воплощения Своего и обитавшему в ней в течение трех лет смертной жизни. Момент 
этот отмечен в преданиях, собранных в Евангелиях, как Крещение Иисуса, когда 
появился Дух Святой, исходящий с неба как голубь и пребывающий в Нем"*6, и 
когда голос с небес возгласил: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое 
благоволение"*7. Он был истинно "возлюбленный Сын", в которого Отец вложил свое 
благоволение и с того времени "Иисус начал проповедовать"*8 и стал той чудесной 
тайной, "Богом, явившимся во плоти"*9, возвестившим божественность человеческой 
природы. Ибо Он сказал: "Не написано ли в вашем законе: Я сказал: вы – боги? 
Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться 
Писание: Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: 
"богохульствуешь", потому что Я сказал: `Я – сын Божий?'"*10 Воистину, все люди 
разделяют божественную природу, ибо Дух Божий живет в них, но не во всех 
проявляется божественность так, как она проявилась в возлюбленном Сыне 
Всевышнего. Этой проявившейся духовной Сущности мы можем безошибочно дать имя 
"Христа": это Он явился в форме человека Иисуса, обходя горы и долины 
Палестинские, уча, исцеляя и собирая вокруг себя учеников из числа наиболее 
развитых душ. Редкое очарование Его царственной любви, изливавшейся из Него, 
как лучи из солнца, притягивало к Нему всех страдающих, усталых и обремененных; 
нежная магия Его кроткой мудрости очищала, облагораживала и облегчала жизнь 
людей, приходивших в соприкосновение с Его жизнью. Притчами и яркими образами 
учил Он невежественные массы, толпившиеся вокруг Него и, выявляя силы чистого 
Духа, исцелял больных словом или прикосновением, усиливая магнетическую энергию 
Своего непорочного тела силой, исходившей из Его внутренней жизни. Отвергнутый 
Ессейскими братьями, среди которых Он начал свой подвиг, Он нашел в них то 
противодействие, которое образно изображено в истории искушения; причиной этого 
противодействия было обнародование им той духовной мудрости, которую они 
считали своим собственным тайным сокровищем, и еще потому, что его 
всеобъемлющая любовь притягивала к Нему всех отвергнутых и презираемых. Вскоре 
вокруг него сгустились облака ненависти и подозрения. Учителя и правители Его 
народа начали смотреть на Него с завистью и гневом; Его духовность была 
постоянным укором для их себялюбивой корысти, Его сила – непрестанным, хотя и 
безмолвным указанием на их слабость. Не более трех лет прошло со времени Его 
крещения, а буря, грозившая Ему, уже разразилась, и человеческое тело Иисуса 
понесло кару за то, что послужило обителью для Божественного Воплощения. 
Небольшая группа избранных учеников, которых Иисус выделил как хранителей 
Своего учения, были лишены физического присутствия своего Учителя, прежде чем 
они успели усвоить Его наставления; но это были души уже высоко поднявшиеся, 
вполне готовые для восприятия Божественной Мудрости и способные передать ее 
менее готовым людям. Наиболее восприимчивым был "любимый ученик Иисуса", самый 
молодой из всех, наиболее ревностный, пылкий, глубоко преданный своему Учителю, 
он разделял Его дух всеобъемлющей любви. Св. Иоанн представлял собой в период, 
последовавший за физическим отбытием Христа, дух мистической любви, стремящейся 
к экстазу, к видению Божественного и к слиянию с Ним, тогда как позднее 
появившийся Апостол Павел представлял собой аспект Мудрости в Мистериях Христа. 
Учитель не забыл своего обещания явиться к ним, когда мир потеряет Его: "Не 
оставлю вас сиротами, приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы 
увидите Меня..."*11 Он действительно приходил к ним в течение пятидесяти лет 
или около того, в Своем тонком сверхфизическом теле, продолжая начатые 
наставления и обучая их в области сокровенных истин. Большинство учеников жило 
вместе, в уединенной местности, на границе Иудеи; они не привлекали к себе 
внимания, так как в те времена было много общин, живших с внешней стороны 
подобно им; они проводили время в изучении глубоких истин, преподанных им 
Учителем, и в приобретении "даров Духа Святого". Эти внутренние обучения, 
начатые еще тогда, когда Он жил в физическом теле среди них, и продолжавшиеся 
после того, как он покинул его, образовали основу "Мистерий Иисуса", которые 
составляли принадлежность Церкви первых веков Христианства; их жизненная сила 
стала тем внутренним ядром, вокруг которого собирались разнородные элементы, 
послужившие для образования позднейшего церковного х