знания. В древности они воплощались в господствовавших кастах, управлявших 
массою менее развитых людей. И таким образом возникали в нашем мире те огромные 
различия в умственных и нравственных способностях, которые отделяют наиболее 
развитые расы от менее развитых и которые в пределах даже одной и той же расы 
отделяют философа-мыслителя от полуживотного типа наиболее неразвитых 
представителей той же народности. 
	Эти различия являются лишь различиями ступеней эволюции, возраста данной души, 
и они проходят через всю историю человечества на нашем земном шаре. Как бы 
далеко мы ни углублялись в наше расследование, мы везде найдем исторические 
указания на высокоодаренных людей и людей с еле занимающимся сознанием, живущих 
бок о бок; и оккультные указания, со своей стороны, говорят нам о том же 
явлении в доисторические, не подлежащие научному расследованию эпохи 
человечества. 
	Это не должно смущать нас, ибо никто не был незаслуженно предпочтен другому, и 
ни на кого не налагалось незаслуженно бремя тяжелого земного существования. 
Самые высокие души переживали в свое время и младенчество, и детство, хотя бы и 
в предшествующих мирах, где другие души стояли над ними так же высоко, как они 
стоят в настоящем над неразвитой народной массой. И придет время, когда самые 
неразвитые младенческие души поднимутся на ту же ступень, где теперь стоят 
самые высокие души, а их место в эволюции займут души, еще не начавшие 
воплощаться в наше время. 
	Многое кажется нам несправедливым только потому, что мы вырываем явления из 
подобающего им места в эволюции и ставим их отдельно, без связи с 
предшествующими и последующими явлениями. 
	Мы лучше поймем эволюцию души, если начнем изучать ее с того момента, когда 
животное-человек, созрев настолько, чтобы воспринять в себя зачаточную душу, 
был наделен такой душой. Чтобы избежать возможного недоразумения, не следует 
представлять себе, что с этого момента в человеке действуют две Монады -- одна, 
построившая человеческую форму, и другая -- сошедшая в эту форму и имевшая 
своим низшим аспектом человеческую душу. Возьмем для пояснения удачное 
сравнение у Е.П.Блаватской: как два луча солнца, проходя через щель в ставне, 
составят один луч, хотя вначале их было два, то же самое и с этими лучами, 
исходящими из центра Жизни верховного Владыки нашей вселенной. Второй луч, 
проникнув в человеческую форму, сливается с первым лучом, прибавив ему лишь 
свежую энергию и яркость, после чего человеческая Монада как новая единица 
начинает свою великую задачу: развить в человеке все силы той Божественной 
жизни, из которой она произошла. 
	Зачаточная душа, Мыслитель, имел вначале своим зачаточным ментальным телом ту 
оболочку из ментальной субстанции, которую Монада формы принесла с собой, но 
которую она еще недостаточно организовала для возможной правильной деятельности.
 Это -- не более как зародыш ментального тела, прикрепленный к такому же 
зародышу "пребывающего тела", и в течение еще многих и многих жизней сильная 
"страстная природа" человека будет подчинять эту зачаточную душу, увлекая ее в 
вихрь своих страстей и вожделений и устремляя на нее все бурные волны своей 
собственной необузданной животности. Каким бы отталкивающим ни представлялся 
этот ранний период жизни Души, если смотреть на него с высоты, уже достигнутой 
нами, он был необходим для прорастания первых ростков разума, заключенных в 
душе. 
	Распознавание различия, понятие о том, что каждая вещь отличается от каждой 
другой вещи, есть необходимое предварительное условие для процесса мысли вообще.
 И для того, чтобы пробудить это понятие в неначавшей еще думать душе, на нее 
должны были действовать сильные контрасты, а чтобы вызывать в ней сознание 
различия этих контрастов -- удар за ударом, то бурные наслаждения, то 
раздирающие страдания должны были падать на нее. Внешний мир ударял как молотом 
по душе посредством страстного начала, пока не начали возникать понятия, и 
после бесчисленного повторения одних и тех же переживаний последние не начали 
заноситься в память. Все небольшие завоевания, которые приобретались в каждой 
последовательной жизни, сохранялись Мыслителем, как мы уже видели, и таким 
образом происходило медленное движение вперед. 
	Движение было поистине медленное, ибо мысль почти совсем еще не действовала, и 
поэтому для организации ментального тела необходимые условия еще не наступили. 
Пока не скопилось значительного количества понятий, занесенных в ментальное 
тело в виде мысленных образов, не могло появиться и материалов для умственной 
деятельности, идущей изнутри; такая деятельность могла начаться только тогда, 
когда два или несколько мысленных образов становились рядом и какой-либо вывод, 
хотя бы самый элементарный, извлекался из этого сопоставления. Подобный вывод 
является началом рассуждения, зачатком всех логических систем, которыми 
обладает человеческий разум. И все подобные выводы делались вначале в угоду 
страстной природе человека, или для увеличения наслаждений, или для уменьшения 
страданий, но в то же время они увеличивали деятельность проводника мысли и 
побуждали его к более быстрой деятельности. 
	Из всего сказанного делается несомненным, что в этот период младенчества 
человеческой души у нее не было понятия о добре и зле: праведного и грешного 
для нее не существовало. Добром можно назвать все то, что соответствует 
Божественной Воле, что помогает прогрессу души, что ведет к усилению высшей 
природы человека и к воспитанию и покорению его низшей природы. Злом же будет 
все то, что замедляет развитие, что удерживает душу на низшей ступени и, когда 
необходимые уроки все уже выучены, все то, что ведет к преобладанию низшей 
природы над высшей и что развивает в человеке зверя, вместо того, чтобы 
развивать в нем Бога.