Прежде чем человек познал, в чем состоит добро, он должен был узнать 
существование закона; познать же закон он мог лишь испытывая все, что 
привлекало его во внешнем мире, хватаясь за каждый привлекательный предмет, а 
затем узнавая по опыту, сладкому или горькому, состояло ли его наслаждение в 
гармонии или в противоречии с законом. Возьмем яркий пример, относящийся до 
вкусной пищи, и посмотрим, каким образом человек-младенец мог познать 
существование относящегося сюда закона природы. В первый раз, когда был 
удовлетворен его голод и он получил приятные вкусовые ощущения, результатом 
было одно удовольствие, ибо действие его оставалось в гармонии с законом. В 
другой раз, желая усилить удовольствие, он сьел более, чем нужно, и пострадал 
от того, ибо он преступил закон. Отсюда произошло смутное представление в 
пробуждающемся сознании, каким образом приятное переходит в неприятное 
благодаря неумеренности. Снова и снова желание будет толкать его к 
неумеренности, и каждый раз он будет испытывать мучительные последствия, пока 
не осознает пользу умеренности, иными словами, пока не научится применять 
физические деятельности своего тела к физическому закону. 
	Он найдет при этом, что существуют условия, которые приносят ему вред и в то 
же время находятся вне его власти, и что, только соблюдая их, он может 
обеспечить свое физическое благоденствие. Одни и те же опыты достигают до него 
-- через телесные его органы -- с неизменной правильностью; все устремляющиеся 
из него желания приносят ему или наслаждения, или страдания, в том размере, в 
каком они или выполняют законы природы, или же идут против них; а по мере того, 
как растет его опыт, последний начинает руководить поступками человека и влиять 
на его выбор. Таким образом, человеку не приходится начинать свои испытания 
сызнова с каждой новой жизнью, ибо, рождаясь вновь, он приносит с собой и весь 
уже имевшийся у нем запас опытности. 
	Мы видели, что рост, в этот ранний период, происходит чрезвычайно медленно, 
ибо умственная деятельность находится еще в зачаточном состоянии, и, когда 
человек, умирая, покидает свое физическое тело, он проводит большую часть 
своего времени в Камалоке. Короткий же период Девакана он проводит во сне, 
бессознательно претворяя в себя все ничтожные умственные приобретения, которые 
еще недостаточно определенны для активных небесных переживаний. Но как бы то ни 
было, его не подлежащее разрушению "пребывающее тело" было в Девакане как 
приемник всех качеств человека, которые должны быть перенесены в последующую 
земную жизнь. Ту роль, которую на более ранних ступенях эволюции играла 
"монадическая групповая душа", теперь играет для человека его "пребывающее 
тело" (corps causal), и только благодаря этому неразрушимому началу возможна 
эволюция человека. Без него накопление всех умственных и нравственных опытов, 
проявляющихся в виде внутренних свойств, было бы так же невозможно, как 
накопление физических опытов, выражающихся в национальных и семейных 
особенностях, невозможно без непрерываемости физической плазмы. 
	Душа без всякого прошлого, внезапно возникающая из ничего и в то же время 
одаренная умственными и нравственными особенностями, это такой же абсурд, как 
утверждение, что младенец может появиться без всякой связи с кем бы то ни было, 
обладая при этом всеми признаками национального и семейного типа. Ни сам 
человек, ни его физическая оболочка не могут появиться беспричинно, по 
неожиданному произволу Творца. 
	Здесь, как и везде, невидимое становится понятным благодаря его аналогии с 
видимым, и это происходит от того, что видимое бытие, в сущности, не что иное, 
как отражение бытия невидимого. Без непрерывности физической плазмы мы были бы 
лишены средства для эволюции физических особенностей; без непрерывности 
сознания не было бы средства для эволюции умственных и нравственных качеств. В 
обоих случаях отнимите непрерывность, и эволюция остановится на своей первой 
ступени, а мир превратится в хаос бесконечных и разобщенных начинаний, вместо 
космоса непрерывного осуществления. 
	Мы должны не забывать, что в этот ранний период окружающая среда играет 
большую роль при определении как типа, так и направления, по которому 
происходит индивидуальный прогресс человека. 
	В конце концов все души должны сами развивать заложенные в них силы; 
направление же, в котором эти силы развиваются, будет зависеть от окружающих 
условий, среди которых пребывает душа. Климат, плодородие или скудость природы, 
жизнь в горах или в долине, среди континентальных лесов или на берегу океана -- 
все эти условия и еще бесчисленное множество других будут содействовать 
пробуждению то одного, то другого вида душевных свойств. Существование суровое, 
в условиях тяжкой и беспрерывной борьбы с природой, разовьет одни свойства, 
тогда как роскошная природа тропического острова вызовет к жизни совершенно 
другие. И те, и другие свойства необходимы, ибо душа должна научиться 
завоевывать все области природы, но при этом может проявиться разительная 
разница в душах одного и того же возраста; одна душа может казаться несравненно 
более зрелой, чем другая, смотря по тому, с какой точки зрения ее оценивают: с 
точки ли зрения практических или же созерцательных сил души, с точки ли зрения 
активной закаленной энергии или же спокойного, внутрь направленного размышления.
 Вполне выросшая душа должна обладать всеми свойствами, но развивает она их 
постепенно, и в этом коренится другая причина бесконечного разнообразия людей. 
	Никогда не нужно забывать, что человеческая эволюция индивидуальна. В группе 
живых существ, одушевляемых одной и той же групповой душой, встречаются одни и 
те же инстинкты потому, что вместилищем всех переживаемых опытов является 
единая "монадическая групповая душа", и из нее изливается жизнь во все 
отдельные формы, зависящие от нее. Но каждый человек имеет свой собственный 
физический проводник, и проводник этот один для каждого данного времени,