оле сражения. И если Бог может выносить страдания, мы тоже должны выносить 
их и быть готовыми содействовать его Воле. Если Мудрость и Любовь заявляет, что 
сражение необходимо для прогресса в данную минуту, тогда и сражение является 
сотрудничеством с Богом, и тогда звучат слова: "поэтому сражайся, Арджуна!". 
Праведная деятельность есть, таким образом, урок, даваемыый Бхагавад-Гитой, а 
праведная деятельность состоит в том, чтобы поступать в гармонии с Божественной 
Волей. Это единственно верное определение праведной деятельности: не во имя 
плода, не во имя влечения к действию, не во имя привязанности к какому-нибудь 
объекту или результату деятельности, но всецело в гармонии с Волей, которая 
действует для общего блага. "Без привязанности совершай постоянно действие, 
которое есть долг" (III, 19), вот что является единственно правильной 
деятельностью. 
А теперь возникает большое затруднение для изучающего Бхагавад-Гиту. Может 
случиться, что Джнана, человек вполне мудрый, Бхакта, человек вполне преданный 
и Карма — человек, действующий правильно, — возможно, что все эти люди работают 
в верном направлении, что деятельности их направляются к высшему. Ибо для 
праведной деятельности необходимы: совершенная мудрость, совершенная 
преданность и совершенное равнодушие к плодам деятельности, и только мудрые и 
преданные деятели могут осуществлять праведную деятельность. В чём же 
затруднение? Затруднение в том, что человек связан деятельностью. Эта мысль, 
по-видимому, возникала в уме Арджуны, когда он слушал прославление деятельности.
 Учитель провозглашает: "Мир скован деятельностью" (III, 9). Деятельность 
выковывает связь между нами и теми предметами, на которые наша деятельность 
направлена, и связывают нас не только дурные действия, но также и хорошие. 
Верно, что плоды будут иные. Плодами дурной деятельности будет горе, а плодами 
доброй деятельности будет счастье. Но те и другие одинаково связывают нас. 
Каким же образом разрешить эту задачу? Мы должны быть деятельны, работать, 
упражняться, должны участвовать в задачах мира, должны сделать для других 
деятельность привлекательной, должны работать для блага человечества. И в то же 
время мы не перестаём опутывать себя цепями, связывающими крылья Духа, которые 
могли бы воспарить, если бы не эти постоянные цепи, тянущие их вниз. Может ли 
скрывать такой смысл учение Владыки Йоги? Нет. Господь хочет высказать не 
только то, что человек связан действием. Он говорит и другое: "Одним отречением 
человек не поднимется до совершенства (III, 4). Задача становится, по-видимому, 
всё более и более запутанной. Не удивительно, что Арджуна был смущён. И 
бездействием нельзя достигнуть свободы. Да бездействие в сущности и недоступно 
для человека. И это исключено: "Никто, даже на один миг, не может остаться 
истинно бездействующим, ибо все беспомощно влекутся к действию свойствами, от 
природы исходящими" (III, 5). И в другом месте: "Воистину, не может воплощённый 
вполне отказаться от действия" (XVIII, 2). 
Что же в таком случае остаётся несчастному человеку? Ему говорят, что нужно 
быть деятельным. Когда же он начинает действовать, ему говорят, что действие 
связывает его; а когда он хочет освободиться, ему говорят, что не следует 
отрекаться от деятельности. Более того: "Воистину, без привязанности совершая 
действия, человек достигает Высочайшего" (III, 19). 
Как же распутать этот клубок противоречий? Следует ли нам всегда оставаться 
привязаннными к колесу рождений и смертей? Должны ли мы быть всегда рабами, 
связанными цепями, которые мы сами куём своей деятельностью? Нет. Урок идёт 
далее, и стих "Мир скован деятельностью" продолжается такими словами: "Если она 
совершается не ради жертвы" (III, 9). Теперь мы имеем луч света, сверкнувшего в 
темноте. Если деятельность производится как жертва, "ради жертвы", тогда она 
теряет связывающую силу. Но Шри Кришна говорит и ещё больше: "Но кто свободен 
от себялюбивых представлений, чей разум не затемнён, тот не убивает, и даже 
если бы он и убивал этих людей, он не связан" (XVIII, 17). 
И далее ещё: "Воистину, деятельностью достиг Джанака и другие совершенства 
ранее других" (III, 20). Следовательно есть такая деятельность, которая не 
только не связывает, но даже служит к освобождению — опять мысль, совершенно 
негармонирующая с современными учениями; и тем не менее, она высказана с 
необыкновенной силой и постоянными повторениями: "Зная это и стремясь к 
освобождению, наши предки всё же совершали действия. Совершай же и ты действия, 
как их совершали предки в прошедшие времена... Тот, кто видит бездействие в 
действии и действие в бездействии, тот — мудрый среди людей, тот благозвучен 
даже когда совершает действия. 
Тот, чьи начинания свободны от вожделений, чьи действия сгорели в огне Мудрости,
 того разумные называли Мудрецом. 
Утратив привязанность к плодам деятельности, всегда довольный, не ища ни в ком 
опоры, он не творит кармы, даже если производит действия. 
Ни на что не рассчитывая, покорив свой ум и своё Я, отказавшись от всего, 
совершая действия лишь телесно, он не грешит. 
Довольный достигнутым, свободный от двойственности, не знающий зависти, 
уравновешенный в удаче и неудаче, он не связан и тогда, когда совершает 
действия. 
Тот, кто, утратив желания, достиг гармонии, чьи мысли покоятся в мудрости, кто 
совершает действия как жертву, все деяния того растворяются бесследно" (IV, 15, 
18—23). 
Вот, следовательно, в чём тайна связывающей силы и освобождения от неё, по 
учению Владыки Йоги. Каким образом действовать и в то же время не связывать 
себя действием, как соединить деятельность и свободу, как сделать свои действия 
путём освобождения — вот уроки, преподаваемые Бхагавад-Гитой. 
Как же достигнуть этого? Йогой. В одном этом слове заключается весь ответ. Как 
это сделать, как преобразить то, что имеет силу связывать, в средство 
освобождения, вот урок, который предстоит выучить нам. Только йогой и никакими 
другими средствами. В