ё это кажущееся противоречие переходит в гармонию, как 
только мы проникаем в смысл йоги, и поэтому естественно спросить: "Что такое 
йога? Каким становится человек, овладевший йогой? Какими средствами достигается 
йога?" 
Мы получаем раскрытие смысла йоги из поучения самого Господа Йоги. Оставим в 
стороне все представления о йоге, которые у нас были до сих пор, и послушаем 
внимательно самого Господа Йоги: "Созерцай в моём теле, о Гудакеша, всю 
Вселенную, подвижную и неподвижную, со всем, что ты жаждешь узреть. Но воистину,
 ты не в силах созерцать меня этими твоими глазами: божественные очи дарую тебе.
 Воззри на мою царственную Йогу" (XI, 7-8). Что же это значит? "Взирай, — 
говорит он, — на мою Йогу". "В ней Арджуна увидел всю Вселенную, разделённую на 
множество частей, соединённых воедино в теле Бога Богов" (XI, 13). Это и есть 
Верховная Йога — соединение многих в Одном, всей приведённой к единству 
Вселенной в Божественном Теле. Это и есть Йога. В видении Божественной формы, в 
которой всё заключено, в этой Верховной Йоге высказывается единая освобождающая 
истина. Это и есть Верховное Слово (X, 1), царственная тайна, царственное 
ведение, мудрость, соединённая со знанием (IX, 12), йога Единого Я (XI, 47), 
сокровеннейшее Сердце Йоги. В этом всё заключено: множественность в едином. 
И во всей Гите, стих за стихом, на этом настаивается снова и снова. Единство во 
всём, без всякого исключения, в так называемом добре и так называемом зле. Кто 
не может принять этого, тот ещё не готов для йоги, ибо "ты узришь все существа 
без исключения в Едином и таким образом во мне" (IV, 35). "Всё развивается от 
меня" (X, 8), не только доброе, прекрасное, счастливое, и гармоническое, всё 
развивается от меня. "Я — то, что пребывает в сердцах сущего. Я — начало, 
середина, а также и конец всех существ" (X, 20). Всё, ведущее к йоге, всё, что 
приводит человека к гармонии, имеет один только результат: "Йогой приведённое в 
гармонию Я видит Единое Я пребывающим во всём сущем, и всё сущее пребывает в 
Едином Я. Всюду оно видит одно" (VI, 29). Как странно это должно звучать для 
многих людей: "всюду видеть одно!" 
Неужели в святом не больше Единого Я, чем в грешнике? Неужели его не больше в 
добром, чем в дурном человеке? Нет, это не так, отвечает само Высшее Я: "Кто 
видит высочайшего Господа, непогибающего в погибающем, равно пребывающего во 
всех существах, кто так видит, тот воистину видит. Кто действительно видит 
Единого Господа, одинаково пребывающего всюду, тот видит" (XIII, 27,28). 
Это выражено очень сильно и очень ясно, так что недоразумение невозможно. И 
даже после этого, как бы боясь, что учение его покажется слишком странным и всё 
же будут сделаны исключения, Шри Кришна объявляет: "Знай, что и гармоничные, и 
деятельные, и ленивые натуры — все от меня" (VII, 12). Исключений нет. 
Вы не можете исключить ленивых и сказать: "В вас нет Бога". Ибо и ленивые, по 
его утверждению, все — от него. 
Нет ни добра, ни зла по существу в природе вещей. Всё есть часть единого. Мы 
превращаем вещи в хорошие или дурные по их отношению к нам самим, и делаем это 
по нашему неведению, по нашему неразумию и нашим страстям. Мы и находимся здесь 
для того, чтобы поняв, наконец, единство всех вещей, мы могли бы подняться над 
добром так же, как и над злом, и безраздельно пребывать в Едином. 
"Жестокое учение", — говорят одни, "опасное учение", — говорят другие. Но в то 
же время, как для невежественного всё кажется опасным, для мудреца совсем не 
существует ничего опасного. Единство недоступно на низших ступенях развития. 
Здесь оно может быть плохо понято и ложно истолковано. На этих ступенях люди 
видят раздельность, а не единство. Они видят всё обособленным, а не соединённым 
в Едином Теле Бога. Каждый из них уверен, что он сам по себе, что он — 
действующее лицо, и это происходит оттого, что он погружён в эгоизм. 
Что человек погружается в эгоизм, это временно необходимо, ибо только таким 
образом воспринимаются уроки, необходимые для проявления в нём Единого Я, того, 
которое пребывает в каждом, ожидая с бесконечным терпением, всё станет на свои 
места в его великом предначертании. 
Господь Йоги не боится выявлять истину. Не колеблясь, он снова и снова 
объявляет для тех, которые достаточно мудры, чтобы читать и понимать: "Я 
пребываю в сердцах всех, и от меня исходят память м Мудрость, а также и 
отсутствие их" (XV, 15). 
Следовательно, не только мудрость и память, а также и отсутствие мудрости и 
памяти. Девятая и десятая беседы Гиты имеют целью привести Арджуну к видению 
Единого. Одно явление за другим Он объявляет как выражающее его самого. "Я — то,
 я — это, я пребываю в том и этом. Я — все Риши, все горы, все реки, все 
деревья и животные, ибо я есмь всё. Частица меня самого, ставшая в мире жизни 
бессмертным Духом, собирает вокруг себя чувства, из которых ум есть шестое, 
облачённое в материю" (XV, 7). "Когда Господь обретает тело, а также покидая 
его, заключённый в ухе, глазе осязании, вкусе, обонянии, а также и в уме, он 
наслаждается предметами чувств" (XV, 8,9). 
Немногие в наше время осмелятся сказать, что "Господь обретает тело и 
наслаждается предметами чувств". 
"Заблуждающиеся не видят его, когда он уходит, или пребывает, или наслаждается, 
увлекаемый гунами, имеющие очи Мудрости, видят" (XV, 10). А чтобы люди не 
подумали, что всё же нечто может быть выделено вне его, он говорит о "людях, 
налагающих на себя аскетические подвиги, не предписанные Писанием", и называет 
их "неразумными, терзающими элементы, из которых состоят их тела, а также и 
меня, пребывающего в основе всего сущего; знай, что их решение от демонов (XVII,
 5,6). 
Таким образом, кто терзает своё тело, тот терзает самого Господа, пребывающего 
в основе всего. Поднимаясь всё выше и выше во всеобъемлющем единстве, он 
объявляет: "Я также вечное время... Я и всепоглощающая смерть, происхождение 
всего г