относительно "потайных дверей и прочих 
приспособлений для подложных феноменов" и что этим она открыто проявила свое 
враждебное отношение к Теософскому Обществу.
Он писал, что его очень "огорчили" эти ее мнимые разоблачения, но "теософское 
движение отнюдь не зиждется на одних только феноменах, и если бы Вам даже 
удалось доказать, что абсолютно все феномены, виденные когда-либо мною или 
кем-либо другим, являются подложными, это ни на йоту не поколебало бы моей 
уверенности в том, что деятельность Общества несет в себе благо всему миру..." 
Он напомнил также, что феномены часто происходили и в отсутствие Е.П.Б.
"Должен сказать Вам прямо, – писал он, – я не могу назвать правильными или 
вполне честными все эти Ваши попытки навредить Обществу, настраивая публику 
против Е.П.Б., против меня лично или же против кого бы то ни было из наших 
коллег, а также намекая на какой-то скрытый политический подтекст, в то время 
как Вы сами прекрасно знаете (или, по крайней мере, должны знать), что во всем 
этом нет ни крупицы правды"29. И так далее – все в присущей Олкотту 
прямолинейной манере30.
По некоторым причинам Дамодар не сразу представил остальным членам Контрольного 
Совета полученную им копию этого письма, что вызвало большое неудовольствие 
доктора Гартмана, когда он, наконец, узнал об этом31.
По возвращению из Утакамунда Дамодара и его спутников вновь был поднят вопрос 
об отъезде Куломбов в Америку. Месье Куломб говорил "да", а мадам Куломб – 
"нет". Ее не удовлетворяла финансовая сторона дела, и к тому же она надеялась, 
что те лица, с которыми она вела переговоры о продаже своих "секретов", 
окажутся более щедрыми. И, наконец, она все еще не отказалась от своего плана 
мести.
В результате она и ее муж страшно рассорились, что отнюдь не способствовало 
разряжению создавшейся в Адьяре напряженной атмосферы, равно как и скорейшему 
разрешению вопроса об их отъезде. Когда им задавали вопросы относительно их 
планов на будущее, они сухо отвечали, что никуда не уедут до возвращения мадам 
Блаватской.
Это было довольно досадно слышать, так как Е.П.Б. прислала письмо, в котором 
говорила, что не вернется в Адьяр до тех пор, пока оттуда не уберутся Куломбы32.

Было созвано собрание Генерального Совета Теософского Общества, на котором 
против мадам Куломб выдвигалось десять обвинений, однако предъявлено ей было 
только три:
1. Четыре свидетельства, подтверждающие, что мадам Куломб говорила членам 
Общества, что целью существования их организации является свержение Британской 
власти в Индии.
2. Девять свидетельств, подтверждающих, что она заявляла о том, что Общество 
противодействует истинной религии.
3. Десять свидетельств того, что она объявляла все феномены либо мошенничеством,
 либо происками дьявола.
Мадам Куломб не собиралась ни признавать предъявленные ей обвинения, ни 
отвергать их. Однако свидетельства были настолько убедительными, что ее 
единогласно исключили из Общества.
Ее мужу было предложено самому выйти из Общества, однако он никак не мог 
решиться, и его тоже пришлось исключить33. И все же он продолжал повторять, что 
они никуда не уедут до тех пор, пока не вернется Е.П.Б. и не займет опять свои 
комнаты наверху.
Немедленно были отправлены телеграммы Е.П.Б. и Олкотту с просьбой освободить 
месье Куломба от его "обязанностей" по охране святости жилища Е.П.Б. Последовал 
быстрый и, конечно же, положительный ответ. Комнаты Е.П.Б. были взяты под 
охрану, чтобы предотвратить проникновение туда Куломбов. В конце концов, месье 
Куломб капитулировал и отдал ключи. Однако он настоял на том, чтобы комнаты 
были открыты в присутствии свидетелей. А мадам Куломб, напротив, потребовала 
3000 рупий за свое "молчание", в чем ей, конечно же, было немедленно отказано34.

Для осмотра комнат Е.П.Б. была создана комиссия в составе доктора Гартмана, 
Субба Роу, Дамодара, У.Т. Брауна и еще нескольких человек. Она пришла к 
заключению, что месье Куломб действительно произвел там некоторые работы, 
однако не довел их до конца. Но никакого сообщения между Святилищем и другой 
комнатой не было.
Месье Куломб признал, что все отверстия и отодвигающиеся панели сделаны им, но 
утверждал, что сделал это по распоряжению мадам Блаватской. Комиссия сочла это 
утверждение противоречащим логике: и в самом деле, для чего это Е.П.Б. вдруг 
понадобились все эти устройства, если в течение многих лет она могла 
производить феномены и без них? Однако же было решено оставить все как есть.
"Было очевидно, – писал в своем "Отчете" доктор Гартман, – что работа по 
устройству всех этих скрытых панелей и отверстий была доведена почти до конца, 
и если бы месье Куломбу удалось завершить работу над ними, что он, судя по 
всему, и намеревался сделать до возвращения мадам Блаватской из Европы, то они 
вполне могли бы вызвать какие угодно подозрения"35. Затем, вероятно, мадам 
Куломб планировала поставить Е.П.Б. перед лицом "неопровержимых свидетельств" и 
тем самым довести свою "месть" до конца.
Через несколько дней после проведения этого осмотра месье Куломб настоял на 
приватном разговоре с доктором Гартманом, Однако приватным этот разговор так и 
не получился, поскольку мадам Куломб все это время стояла у двери, стремясь не 
пропустить ни одного слова; и когда месье Куломб сказал доктору о том, что за 
развал Теософского Общества ему заплатили 10000 рупий, она крикнула ему 
по-французски: "Не выдавай себя!"36
Месье Куломб тут же отказался от своего намерения истребовать у Теософского 
Общества такую же или большую сумму за свое "молчание".
25 мая Куломбы наконец-то покинули Адьяр "и были приняты в доме одного из своих 
новых друзей в Мадрасе. Их планы окончательно зашли в тупик, и им пришлось 
искать новые пути для достижения своих целей"*37.
_____________
Глава