ннетт читал письмо вслух. Дочитав до этого места, он прервался и сказал:
— Здесь, как мне кажется, допущено явное противоречие. Махатмы так часто 
говорят о необходимости скептицизма, и вот теперь К.Х. заявляет, что с ним 
нужно бороться.
Пэйшенс наградила его нежной улыбкой.
— Видишь ли, дорогой, – сказала она, – твой замечательный, острый ум постоянно 
спешит подвергать все сомнению еще до того, как успеет понять суть отвергаемых 
им вещей.
На лице Синнетта отразилось удивление.
— То есть? Что ты имеешь в виду? Мне всегда говорили, что я, напротив, смотрю 
на вещи слишком реалистично.
На секунду она задумалась. Затем вновь заговорила, тщательно подбирая слова.
— Я не совсем это имела в виду. Хотя, если это действительно так, как ты 
говоришь, то это совсем не плохо. Ведь так много людей готовы по любому поводу 
выдвигать самые дикие предположения, тогда как нам необходима уравновешенность. 
Но я имела в виду совсем другое. Вспомни, ведь раньше ты довольно часто 
подумывал о том, что раз уж Учителя или даже сама Е.П.Б. способны производить 
разного рода феномены, то этим можно было бы воспользоваться, чтобы убедить 
всех скептиков раз и навсегда. Я помню, что когда ты только еще познакомился с 
Учителем, то сразу же изложил ему эту свою идею. Но из этого так ничего и не 
вышло. Скептицизм невозможно побороть никакими внешними средствами.
Она на минуту задумалась, и у Синнетта появилась возможность обдумать ее слова; 
он всегда доверял ее интуиции больше, нежели своей собственной логике; вот и 
сейчас он почувствовал, что она собирается сказать нечто важное.
— Как только обстоятельства изменятся и прошлые свидетельства забудутся, 
болезнь возвращается, – продолжила она. – Нет, я думаю, Учитель имел в виду 
нечто иное. Единственное средство от скептицизма – это знание, точное знание, 
не зависящее ни от каких драматических внешних свидетельств. Знание сделает 
предрассудки и скептицизм просто неуместными.
Все это время Синнетт внимательно ее слушал и, наконец, вздохнул с облегчением.
—Да, Пэтти, хотел бы я обладать твоей ясностью мышления. Конечно же, я не стану 
"отвергать" то, что ты мне сейчас сказала, в этом ты можешь не сомневаться, но, 
должен признать, я все же не до конца тебя понял. Боюсь, что К.Х. был прав, 
когда говорил, что мне следует развивать свою интуицию.
Она улыбнулась.
— А что он еще говорит? – спросила она. Он продолжил чтение.
Далее в письме говорилось, что, согласно справедливому замечанию миссис 
Кингсфорд, западная публика должна воспринять Теософское Общество как 
"Философскую Школу, созданную на древней Герметической основе", – эта публика 
никогда не слышала о Тибетцах и имеет крайне искаженные представления о Системе 
Эзотерического Буддизма".
Учитель писал, что Герметическая Философия "согласуется с любой верой и 
философией и ни одной из них не противоречит. Это – безбрежный океан Истины, в 
который впадают и в котором сливаются все реки, где бы ни находились их истоки 
– на Востоке, на Западе, на Севере или на Юге". Единственное, к чему следует 
стремиться, отмечал Учитель, это "совершенствование самого Человека через 
распространение Истины, адаптированной к различным стадиям его развития, а 
также к условиям той местности, в которой он проживает и к которой относится. У 
Истины нет особого, отличительного знака, и под каким бы названием ее не 
проповедовали, она от этого нисколько не пострадает".
Махатма подчеркивал, что "наш почтенный Чохан" нуждается как в миссис Кингсфорд,
 так и в м-ре Синнетте; он высоко ценит их обоих как два противоположных полюса,
 поддерживающие всю организацию в состоянии "магнетической гармонии". Миссис 
Кингсфорд представлялась наиболее удачной кандидатурой на роль лидера всего 
движения на предстоящий год, так как умела выражать эзотерические концепции 
доступным для западного человека языком.
"Однако заслуги м-ра Синнетта в масштабах всего движения очень велики, - пока 
что ни один западный теософ не смог сделать столько, сколько сделал он. Поэтому 
предложенная новая структура и была признана целесообразной".
Эта новая структура заключалась в том, что всем, кто желал бы "строго следовать 
учению той Школы, к которой принадлежит и Тибетское Братство, следует 
предложить объединиться под руководством м-ра Синнетта, но в рамках Лондонской 
Ложи Т.О." Миссис Кингсфорд, остававшейся президентом Общества, было предложено 
возглавить тех, кто придерживался более "западной" трактовки Учения.
Синнетта не удивило это предложение, поскольку он и сам ранее намекал Учителю 
на целесообразность чего-то подобного, и последний выразил свое одобрение21.
В письме было сказано: "Для параллельного прогресса обеих групп необходимо, 
чтобы ни одна из них не вмешивалась в убеждения и методы другой".
Учитель предложил также назначить "четырнадцать советников, половина из которых 
поддерживала бы христианский Эзотеризм миссис К., а другая половина – 
буддистский Эзотеризм м-ра С. Все важные решения должны были приниматься 
большинством голосов"22.
Прочтение этого письма на собрании Лондонской Ложи отнюдь не способствовало 
укреплению ее единства. "Магнетической гармонии", которую, по мнению Учителя, 
должны были создать "два полюса" – миссис Кингсфорд и м-р Синнетт, – так и не 
получилось, напротив, полюса разошлись еще дальше.
Казалось, прениям не будет конца, и в конце концов было предложено отложить 
окончательное решение по этому вопросу и еще раз обдумать предложение Махатмы.
Синнетт и сам неодобрительно отнесся к идее назначения четырнадцати советников, 
считая, что подобная структура лишь еще больше запутает дело