ет, и вскоре вас, возможно, попросят более четко сформулировать свои 
принципы"23.
Синнетт решил для себя, что сделает все возможное для того, чтобы убедить 
будущих членов Общества продвигаться вперед не спеша, создавая для себя прочный 
фундамент, и не воздвигать никаких шатких конструкций, опирающихся на 
недоказанные феномены и недоказуемые утверждения. Правда, он не знал, что ему 
делать с самим Хьюмом, которого, похоже, было совершенно невозможно убедить в 
том, что его собственное мнение не всегда может быть единственно правильным и 
что Махатмы хоть немного, но все же превосходят его по уровню развития 
интеллекта, в особенности когда речь идет о том, что необходимо обществу. Он 
осознал, наконец, что и сам поступал неблагоразумно, когда досаждал Махатме 
просьбами об установлении более тесного контакта лично с ним самим.
Его мнение на этот счет окончательно изменилось, когда он прочел следующие 
строки: "Мой дорогой друг, Вы не должны удивляться, если я скажу Вам, что 
открывающаяся сейчас передо мной перспектива наводит на меня тоску и уныние. Я 
боюсь, что у Вас так и не хватит терпения дождаться того дня, когда мне будет 
позволено, наконец, удовлетворить Ваши запросы".
Одна строчка в заключительной части письма, возможно, указывала на одну из 
причин, по которым Махатма не мог встретиться с ним лично: "Запах спиртного в 
Вашем доме – просто невыносим!"24
А следующая фраза настолько поразила Синнетта, что на миг ему показалось, будто 
земля уходит у него из-под ног.
"Очень скоро, – писал Учитель, – мне придется предоставить Вас исключительно 
самому себе на целых три месяца"25 .
Что это могло означать? И что он сам сможет сделать, если прервется всякая 
связь с Махатмой?
С этой дилеммой он сразу же направился к Е.П.Б.
— Учитель К.Х. намерен уединиться, – сказала она в ответ на его вопрос. – 
Большего я вам сказать не могу.
Синнетту пришлось удовлетвориться этим ответом, однако у него возникло стойкое 
впечатление, что в жизни Махатмы наступает переломный период; его самого 
удивляло вдруг возникшее в его душе беспокойство и страстное желание облегчить 
свалившийся на плечи Учителя груз и уменьшить нависшую над ним опасность. Он 
пожал плечами. В конце концов, все это намного выше его понимания и не должно 
его беспокоить.
А неожиданный кризис, вскоре случившийся у Е.П.Б., окончательно вытеснил из его 
головы все прочие мысли.
Она никогда не отличалась хорошим здоровьем, а в последнее время была особенно 
взвинченной и нервной, особенно когда он передавал ей послание для Махатмы. 
Лишь много позже Синнетт смог узнать, что в письме, полученном Олкоттом26 от 
Хьюма, его приятель обвинял ее, а заодно и Махатму К.Х. в том, что они 
"настолько неправильно поняли" то письмо, которое написали вместе он и Синнетт, 
и "настолько переврали" его, что ответ был "абсолютно неадекватен реальным 
обстоятельствам".
Сама же Е.П.Б. даже не читала этого письма, как сказал Синнетту Махатма М., 
пытаясь впоследствии обрисовать ему картину происшедшего.
"Не имея ни права, ни желания следить за делами, касающимися только Чохана и K. 
Х., и тем более вмешиваться в них, – писал он, – я никогда не обращал на них ни 
малейшего внимания". Однако, когда Е.П.Б. узнала об этом и страшно из-за этого 
расстроилась, Махатма М. как следует отчитал ее, заявив, что до тех пор пока 
она не научится держать себя в руках, он прекращает передачу каких бы то ни 
было писем; и что ей самой лучше "отправиться на Цейлон"27, чем "валять таким 
образом дурака"28.
"Я сказал ей так, – продолжал Махатма М., – не потому, что действительно хотел 
сделать что-либо с Вашими или чьими бы то ни было письмами, письма тут совсем 
не при чем. Просто я увидел вокруг нового Эклектического и вокруг нее самой 
черную ауру, предвещающую грядущие беды"29.
Однако Е.П.Б. заговорила совсем не об этом, когда ворвалась в комнату Синнетта 
сразу же после того, как получила от своего Учителя это послание. Ее лицо 
пылало, а руки заметно дрожали.
— Что это такое? – закричала она. – Что вы такое сделали или сказали К.Х., что 
М. так злится и просит меня подготовиться к тому, чтобы перевести нашу 
штаб-квартиру на Цейлон?30
Полностью сбитый с толку Синнетт уже не смог призвать на помощь обычно присущую 
ему выдержку и ответил ей в довольно резкой форме. Она выскочила из его комнаты 
вся в слезах.
Синнетт так и не узнал тогда, что одной из целей прихода Е.П.Б. в его комнату 
было передать ему одно предложение Махатмы К.Х., сделанное через ее Учителя — 
Махатму М. Если бы он узнал об этом предложении в тот момент, а не из 
следующего письма Махатмы К.Х., и принял бы его, то смог бы "целый час, или 
даже больше, беседовать с настоящим байтчули31, а не с тем психологическим 
уродом, с которым Вам сейчас обычно приходится иметь дело"32.
Не зная всей подоплеки этого инцидента, Синнетт поведал о нем Хьюму, причем не 
в самой сочувственной манере, и Хьюм еще более усложнил ситуацию тем, что на 
несколько дней совершенно перестал разговаривать с Е.П.Б., и более того, вел 
себя так, как будто вообще не замечал ее присутствия. И когда Синнетт, в конце 
концов, стал упрекать его за это, тот упорно отказывался признать, что проявил 
бестактность33.
? И меня абсолютно не волнует, доволен ли мною "Учитель", как ты его называешь, 
– заявил Хьюм. – Я по-прежнему люблю нашу дорогую старушку34. Так что у нее нет 
никакого повода для огорчений.
— Мне все-таки не кажется, что его "нет", – спокойно ответил Синнетт, – хотя, 
должен признать, что и я в этой ситуации проявил недос