уже близка, чтобы достичь ее, необходимо пройти еще одну трансформацию: «...
потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф.
 7:14). В средневековой мистике образом этого этапа пути часто служил узкий 
мост, через который должна была пройти душа, чтобы достичь жизни вечной. В 
сказках это, обычно бывает лезвие меча, на котором должен удержаться герой, 
чтобы перейти через пропасть, или какой-то иной последний и самый опасный этап 
пути.
    В Путешествии героя это — опасность поддаться темному аспекту анимы, давая 
возможность  своему внутреннему проводнику завести себя в безвыходный лабиринт. 
Именно потому, что природа бессознательного изначально биполярна и амбивалентна,
 проводник душ тоже часто ведет себя парадоксально. В легенде о Парсифале анима 
проявляет себя то со светлой, то с темной стороны, являясь ему, например, в 
образе доброй Звездной феи или ее темной антагонистки, Предвестницы беды («1а 
pucelle de malaire»). Они соответствуют картам Звезды и Луны. Главное здесь, на 
данном этапе становления личности, это понять,  что проводник душ для нас — не 
цель, которой нужно достичь, а всего лишь средство, чтобы достичь цели, как 
Беатриче для Данте, приведшая поэта на вершину горы Очищения, чтобы он мог, 
наконец, узреть Высшее.
    Следуя светлой стороне своей анимы, Звездной фее, герой все равно будет 
регулярно сталкиваться с ее темной стороной, которую здесь олицетворяет Луна, 
заслоняющая солнце. Лишь поняв, что Солнце, этот символ самости и конечная цель 
путешествия, скрывается именно там, за этой тьмой, герой сумеет найти выход из 
лабиринта или колдовского дремучего леса. В своем комментарии к легенде о 
Парсифале Эмма Юнг пишет: «Анима и в самом деле ведет себя самым парадоксальным 
образом или делится на две противоположные фигуры, между которыми сознание и 
будет метаться до тех пор, пока человеческое «Я» не осознает стоящую перед ним 
задачу индивидуации. Лишь когда человек догадается, что за анимой-то и прячется 
его самость [т.е. Солнце, как символ самости, прячется за Луной, этой темной 
стороной анимы — прим. авт.], он обретет под ногами ту самую почву, которая и 
поможет ему избавиться от этих метаний; пока же анима для него остается 
неотличимой от самости, ему не избежать этой двойной игры, ибо самость будет то 
ввергать его в сложные ситуации, то выручать из них, то просвещать, то 
запутывать окончательно, и будет поступать так до тех пор, пока он не найдет 
самого себя и свое место по ту сторону этой игры в парадоксы».
    Страх и страж — слова если не однокоренные, то, во всяком случае, созвучные.
 В астрологии оба эти понятия связывают с планетой Сатурн, стражем врат или 
порога. Но Сатурн — это еще и мудрый старец, знакомый helm по карте Отшельника 
(IX). Карта же Луны (XVIII), нумерологически связанная с Отшельником, и есть 
врата, охраняемые Сатурном. Она же — порог страха, к которому мы приближаемся 
всякий раз, когда нам предстоит взяться за новое дело или вступить на неведомую 
почву. Вступая в мир Отшельника, мы тоже испытывали подобный страх. Многим 
делается страшно, когда они вдруг оказываются совершенно одни, в полной тишине, 
в незнакомом месте. Ночью этот страх даже без всяких видимых причин может 
превратиться в панику. Если взглянуть на него с точки зрения психологии, то это 
— страх перед бессознательным, пытающимся прорваться через порог сознания, и уж 
тогда-то нам с ним точно не совладать, как нам кажется. Это страх перед 
глубинами нашей собственной личности, которых мы избегаем ровно в той же мере, 
в какой избегаем тишины и одиночества.
    К.-Г. Юнг однажды сравнил современного человека с домовладельцем, слышащим 
ночью непонятный шум в своем подвале — и поднимающимся на чердак, чтобы зажечь 
там свет и убедиться, что в доме все в порядке. «Подняться на чердак», то есть 
обратиться к сознанию, чтобы быстренько затушевать все проблемы, очень легко. 
Спуститься же в подвал, в это темное помещение, пахнущее сыростью и гнилью, 
гораздо труднее, потому что там мы столкнемся с нашими темными сторонами. 
Поэтому в повседневной жизни мы обычно избегаем делать это, предпочитая 
направлять свою жизненную энергию на внешние объекты. Однако когда мы остаемся 
одни, да еще в тишине, этой энергии ничего не остается, как течь в 
бессознательное, вновь и вновь оживляя те самые проблемы, с которыми мы, 
казалось бы, так ловко расправились.
    В мифах многих народов, а также в индийских Упанишадах Луна считается 
вратами небес. Значит, и наша цель лежит за вратами Сатурна, и самые высшие 
наши благо и счастье находятся за порогом страха. Поэтому во всех религиях 
имеются сатурнические ритуалы — пост, молчание, затворничество, — призванные 
помочь человеку преодолеть этот порог. Отсюда карту Луны, хоть она и 
олицетворяет тьму и страхи, не следует рассматривать как «плохую» или как совет 
всего лишь не делать чего-то. Об опасности метаний и блужданий, вызываемых 
Черной луной, то есть страхами, предупреждал еще царь Давид: «Нечестивые 
натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых 
сердцем» (Пс. 10:2). И все же нам нужно понять суть своих страхов и тот совет, 
который они нам дают. Считается, правда, что страх — плохой советчик, однако он 
часто оказывается прекрасным указчиком пути к новому росту. И наша задача здесь 
— не отчаиваться, не позволять тьме запутать нас в ее лабиринтах, а 
повиноваться внутреннему зову и довериться с благодарностью своему страху, 
чтобы он перевел нас через порог. В «страхообразующих» ситуациях психологи 
советуют человеку дать выход своему бессознательному, например, проговорив его. 
Это, кстати, может быть одной из причин, почему люди одинокие часто беседуют 
сами с собой.
    Вспомните историю Одиссея, у которого тоже были проблемы с возвращением 
домой. Дважды он даже почти достиг родного острова Итаки, однако оба раза 
кто-нибудь из его спутников (непроработанные части его собственной личности?)