интересов, хотя иногда и без удовольствия. Вообще, я бы уподобил себя щенку на 
поводке — щенок играет, лает, бегает, но в пределах поводка. Как только он 
попытается перейти границу, поводок резко останавливает его. Особенно часто я 
это за собой замечал на дискотеках и разного рода вечеринках.
   Я легко включаюсь в разные новые предприятия. Помню, как еще в школе 
заскочил о комнату Вовка, друг моего детства, и воскликнул: «Ромпэс! Я — герцог 
Анжуйский!» — «Естественно, — отвечаю я. — А я — кардинал Франции». Тут же мы с 
ним написали кучу «указов» и все такое прочее. Короче, его до сих пор зовут 
Герцогом, а меня — кардиналом Ромпэсом.
   Я также люблю теоретизировать на любые темы. Как правило, я строю четко 
организованную систему тезисов — общие теории. Но потом все это так и остается 
в виде корней, не превращаясь в дерево. Поняв, что принципиально нового дальше 
уже не придумать, я оставляю другим все это додумывать, прорабатывать детали и 
оформление окончательной работы.
   Я иррационален! Это — по мне. Я иллюзорен со всех сторон. Кто бы как бы ни 
объяснял мне новые явления, я все равно сам их объясню по-своему!
   Ну, пора бы мне, однако, и остановиться...
   В подтипности этого юноши не может быть никаких сомнений — это, конечно, 
интуитивный, сильно экстравертированный представитель ИЭЭ. Обращает на себя 
внимание очень высокий тонус, уверенность в своих силах. Люди этого подтипа 
сохраняют до преклонных лет восторженность и непоседливость.
   Его импульсивность мне пришлось испытать на себе. Как-то мы с Ж. снимали в 
институте хроматограмму. Самописец был настроен очень чутко и реагировал на 
малейшие толчки, так что приходилось стоять в сторонке и страшно было даже 
глядеть на прибор. Для Ж. три минуты без движения — смерти подобно. Он решил 
принести себе стул, причем так рванулся в его сторону, что перо самописца 
дернулось, и диаграмма была безнадежно испорчена. Стали писать во второй раз. 
Теперь он, не дыша, на цыпочках отошел, нежно поднял стул, нежно двинулся 
обратно... В этот момент ножка стула зацепила железный газовый баллон, который 
с грохотом рухнул, и прибор задергался так, словно от досады захотел написать в 
наш адрес что-то очень нехорошее.
   Получив от меня лошадиную дозу пояснений на тему о том, что я о нем думаю, Ж.
 виновато сел и стал покорно ожидать третьей попытки. Светило солнце, весело 
пели птички, и все в этом мире предвещало хороший конец, но тут ему на глаза 
попалась черная коробка. А может ли черная коробка лежать спокойно, если Ж. не 
знает, что в ней находится? В общем, пока он ее вытаскивал, задел рукой провод. 
Третьего провала я не вынес и объявил, со своей стороны, конец рабочего дня.
   Его порывистый характер проявляется, в частности, в любви к рок-н-роллу и 
кактусам. По его словам, «они такие же сумасшедшие». Однажды в общежитии, 
заслышав звуки рок-н-ролла, доносившиеся из дискотеки, он залез аж на третий 
этаж вверх по балконам...
   Чаще всего проступки Ж. не очень заметны в тени его личного обаяния. Судить 
его сурово невозможно, а кроме того — бесполезно.
   Похоже, что Р. сколь угодно долго может обходиться без еды. Попросту вечером 
не ходит в столовую, потому что лень. Никогда не проявит инициативы в 
приготовлении еды. Но если его попросить почистить картошку или сходить за 
хлебом, сделает без лишних разговоров.
   Как-то он скапал: «Мой отец говорит, что ему ничего не надо, только комнату, 
кровать, бутылку водки и кусок хлеба. Что до меня, то я и без бутылки обойдусь. 
..»
   Вполне возможно, что Р. вообще не способен ударить человека. Основная его 
защита — хороший характер. На колкости отвечает колкостями: «Один такой уже 
задирался, потом в реанимации две недели валялся!» Этого обычно хватает, чтобы 
поддержать статус-кво.
   Еще одно удивительное качество его натуры — отличные отношения со всеми. 
Буквально всему общежитию он друг. Его знают и первый и пятый курсы. Сейчас он 
уже как свой в нашем факультетском клубе, хотя студентов 1-го курса там 
принимают не очень охотно...
   Замечательным в этом рассказе является проявление волевой сенсорики: понимая,
 что в обществе ценят напористых людей, ИЭЭ разыгрывает роль агрессора, чтобы 
избежать столкновения и уйти от возможного конфликта.
   Она может прийти к подруге в 19 ч. 55 мин. и горячо воскликнуть: — Как, ты 
не знаешь? В 20.00 в Доме ученых отличный спектакль, если мы на него не попадем,
 ты будешь жалеть всю жизнь! Приехали Абдулов и Ярмольник! Сейчас же собирайся, 
я уже бегу ловить машину. Когда они (опоздав, конечно) влетают в зал и садятся 
на первые попавшиеся места, оказывается, что нет никого из перечисленных 
актеров и даже нет никакого спектакля, а идет концерт артистов Филармонии. Это 
ее нисколько не смущает, она тут же переключается и убеждает подругу, что это — 
как раз то, что требуется их «израненным душам». Конечно, она громче всех 
аплодирует, а в антракте замаливает грехи, угощая подругу в буфете всеми 
пирожными, какие там есть.
4. Этико-интуитивный интроверт (INFJ, Достоевский, Гуманист).
   
   Установка сознания ведущего блока ЭИИ: условие нормальной жизни — гармония 
человеческих отношений, соблюдение норм этики, морали и нравственности, 
бережное хранение традиций (БЭ — программная функция). Поэтому необходимо 
заниматься нравственным усовершенствованием, воспитывать и развивать духовность,
 искать в человеке истинные ценности (ЧИ — реализация программы).
   Описание действия функций сильных каналов (ведущий блок)
   БЭ — программная функция. Интровертная этика в первом канале определяет