способны вести размеренный образ жизни. Этиков же захлестывает эмоциональность. 
Их рационализм проявляется несколько иначе — в неспособности переключаться на 
что-то другое. Они оказываются как будто в глубокой колее, из которой не могут 
выбраться, пока не завершат начатое дело.
   С первых дней нашего знакомства меня поражала ее способность мгновенно 
изменять настроение, голос, выражение лица (если это было нужно) и предстать 
перед человеком такой, какой, по ее мнению, он хотел ее видеть, или такой, 
какой она хотела бы выглядеть в его глазах. Когда в комнате находились девочки, 
она нормальным голосом со всеми разговаривала или, если была в плохом 
настроении, — молчала, дулась, злилась. Но, вне зависимости от всего этого, как 
только появлялся представитель мужского пола, у нее в одну секунду появлялась 
самая приветливая в мире улыбка, голос повышался в тоне и приобретал детские 
интонации. Она щебетала и весело смеялась. После того, как юноша уходил, она 
возвращалась в свое первоначальное состояние, голос полностью восстанавливался, 
и если ее настроение до визита было не очень хорошим, то невозможно было 
подумать, что еще минуты две назад это была такая миленькая девушка!
   Вообще Т. считала, что все вокруг должны видеть в ней маленькую девочку (это 
для сильных мужчин), и должны прощать ей все ее шалости, как их прощают детям. 
В девчоночьей же среде — стремилась создать образ «респектабельной женщины». 
Могла подкатить к общежитию на шикарной машине, элегантно хлопнуть дверцей... 
Встретив кого-нибудь из подруг, могла часами обсуждать цены в коммерческих 
магазинах, вопросы налогообложения и проблемы малых предприятий. Из тех же 
соображений она училась управлять машиной.
   Если в семье кто-то заболел — Л. проявляет заботливость, какое-то время 
может ухаживать за больным, как нянька, но надолго его заботы не хватает, он 
быстро устает от своих обязанностей. Если же заболеет сам — все окружающие не 
должны расслабляться ни на минуту. Чем большее количество людей крутятся вокруг 
него — жена, дети, врачи, «скорая помощь», — тем большее удовлетворение от 
всего этого он чувствует. Кроме истинного участия в его проблемах, ему еще 
необходима и публичная демонстрация такого участия.
   Действительно, ЭИЭ очень бурно, но кратковременно может сопереживать тому, 
кому в настоящий момент плохо, способен эмоционально поддержать потерпевшего. 
Если же потерпевшим оказался он сам, то для него важным является не только то, 
что в трудную минуту окружающие помогают ему делом, ему еще хочется иметь как 
можно больше свидетелей и участников его страданий, которые своим 
сопереживанием облегчают постигшую тяжелую участь.
   Я очень люблю готовить различные рефераты и доклады. Тут, если признаться, я 
работаю «на зрителя». Во-первых, при выборе материала я стараюсь представить 
себя на месте слушателя, подбираю материал значимый и интересный. Читая или 
рассказывая, я хочу, чтобы человек послушно следовал за моей мыслью, вникая в 
суть. Если же, что бывает очень редко, я вдруг вижу, что мои слушатели «спят», 
— я сделаю все возможное, чтобы их заинтересовать, привлечь их внимание. Обычно 
в таких случаях я плавно перехожу к какой то иной теме, например, могу 
рассказать случай из своей жизни или смешной анекдот, и когда с помощью этих 
ухищрений внимание публики «поймано», — так же медленно возвращаюсь к теме, но 
уже не одна, а увлекая вместе с собой мою аудиторию. Обычно мне это хорошо 
удается. Если же на какого то «спящего» слушателя и это не действует, тогда, 
обращаясь прямо к нему, я спрашиваю:
   — Скажите, что Вы об этом думаете? Что, по Вашему, в такой ситуации могло бы 
произойти?
   В этом отрывке великолепно описано умение ЭИЭ манипулировать своими 
слушателями. Если при этом он обладает высокими нравственными качествами, такое 
умение делает его и великим педагогом, и великим артистом.
   Пожалуй, мне не чужды проявления суицидальности. Нет, я не пыталась 
покончить жизнь самоубийством, но эти мысли в период размолвок с родителями у 
меня иногда возникали. Я при этом писала прощальные записки, делала «тайные» 
признания родителям — но все это не выходило за рамки демонстративных действий. 
Мне иногда хотелось все эти случаи записать, чтобы потом, со временем, 
посмеяться... В эти тяжелые дни только философский взгляд на жизнь помогал мне 
выжить. Когда это вновь со мной происходит, я успокаиваю себя словами: «Все это 
когда-нибудь кончится!»
   Особенность, и довольно характерная, для ЭИЭ суицидальные демонстрации, 
которые призваны сигнализировать окружающим о его душевных муках, о просьбе 
прийти на помощь.
   За первые 15 минут знакомства я уже хорошо понимаю, чем можно обидеть 
человека, а чем нельзя. Обычно, если есть такая возможность, эти 15 минут я со 
стороны за ним наблюдаю. Если решаю, что он для меня не особенно важен и я 
ничего не потеряю, порвав с ним отношения, — люблю балансировать на этой грани 
и наблюдать за его реакцией.
   Если же я знаю человека достаточно хорошо, то могу легко предсказать его 
поведение. Бывает так, что, пока он еще набирает воздуха в грудь, чтобы мне 
что-то сказать, — его фраза уже звучит в моей голове, причем в точной его 
формулировке.
   Я очень люблю искусство, чувствую его буквально кожей. У меня техническое 
образование, но теперь я работаю в Русском музее и совершенно счастлива этим. 
Раньше я очень любила ходить в театр, обязательно посещала спектакли 2 — 3 раза 
в неделю, но сейчас столько драматизма в самой жизни, что и в театр не тянет, а 
музей для меня -вся моя жизнь. Особенно остро я чувствую энергетику Рериха и 
Кандинского, заряжаюсь от картин этих художников положительными эмоциями, мне 
они придают энергию.