соседних кабинетов. Мой дедушка просто не находил себе места за дверью...
   Наконец, благодаря совместным усилиям прибывших на помощь, мой зуб был все 
же удален. Мой кошмар на этом не кончился: теперь врачи никак не могли унять 
кровь, которая текла бесконечным потоком. Ее, конечно, пытались остановить, но 
я просто никому не давала это сделать, мне нужно было срочно покинуть этот 
ужасный кабинет! Свое успокоение я нашла только в объятиях моего дедушки. Он 
так быстро смог меня успокоить и развеселить (его психотип СЭИ, Дюма), что я 
даже на время забыла о своих мучениях.
   ЭИЭ обладает болевой сенсорикой (БС — КНС), поэтому все, что касается 
самочувствия, болезней, в том числе и умения терпеть боль, для него выходит за 
рамки обычных житейских проблем. Кроме того, повышенная эмоциональность (ЧЭ — 
программная функция) и детская неспособность сдерживать свои чувства там, где 
взрослый человек попытался бы это сделать, привели к сцене, которая достаточно 
красноречиво описана в этом рассказе.
   При знакомстве я невольно разделяю для себя людей на три категории: 1 — хочу 
общаться, 2 — могу общаться (хотя и без особого желания), 3 — не хочу даже 
видеть. Однажды мы всей семьей поехали в дом отдыха. По соседству отдыхала еще 
одна семья, в ней был мальчик моего возраста, и он попал для меня в третью 
«категорию». Первый день знакомства я его кое-как терпел, но потом стал 
избегать. На четвертый день его мама подошла к моей с вопросом: «Почему Вы 
запретили Вашему сыну играть с моим? » Никто мне, конечно, ничего не запрещал...
 Просто этот Дима мне не нравился.
   Обратите внимание на два момента в этом отрывке. Во-первых, ЭИЭ разделяет 
всех людей по категориям, для него есть «высшие» и «низшие». Во-вторых, еще 
ребенком он умеет уйти от прямого конфликта, перекладывая ответственность за 
происходящее на других. В этой ситуации мальчик не стал ссориться с Димой, а 
разыграл молчаливую сцену запрета общения со стороны своей мамы.
   Я хорошо чувствую себя в компании близких друзей и в семье.
   Могу даже в разговоре выходить за рамки приличий, покапризничать, что, 
впрочем, мне прощают. Своих чувств — не скрываю. Легко могу посмеяться или 
рассердиться, люблю посетовать на жизнь, даже если не все так плохо, как я это 
изображаю.
   Люблю всегда быть в центре внимания, для этого могу сделать все, что угодно: 
стараюсь мило разговаривать, говорить что-то приятное человеку, чтобы 
расположить его к себе. Если это не помогает, человек становится моим врагом. 
Не потерплю к себе равнодушия!
   И действительно, для ЭИЭ очень важным является эмоциональное поле, в котором 
он чувствует себя, как рыба в воде. Равнодушие же лишает его возможности 
манипуляции, которая для него — основной инструмент общения.
   Вспоминаю случай в кафе. Мы сидели с подругой, а за соседним столиком 
устроились бомжи алкоголики. Легко представить себе их засаленную одежду, 
грязные, небритые лица, гнилые зубы! Не замечатъ их было выше моих сил. Все 
было испорчено... Впрочем, такой же эффект может для меня иметь и такая мелочь, 
как расположенный рядом грязный стол.
   Однажды мы с моей соседкой принимали гостя. Необходимо было что-то 
приготовить, но ни мне, ни соседке это делать не хотелось. Тогда я, обращаясь к 
гостю, сказала: «У меня такая чудная соседка, она просто восхитительно готовит, 
только сегодня почему-то ломается!», — только и всего, и она капитулировала.
   Первый абзац этого рассказа наглядно иллюстрирует ранимость сенсорики 
ощущений (БС — КНС).
   Второй абзац — великолепный пример манипуляции соседкой, чтобы избавить себя 
от нелюбимого дела.
   Идей, особенно творческих, у него было много. Он был отличный художник. 
Воплощая в жизнь свой очередной замысел, он ставил всех себе на службу. Ему 
доставали то, что было необходимо для работы, ему позировали, его даже кормили..
.
   Он очень любил кошек, но однажды к нему стала ластиться бродячая кошка, а 
кто-то сказал, что она «лишайная». Он изменился в лице и буквально пнул бедного 
зверя, как мяч. Это был, пожалуй, единственный случай его жестокости, которому 
я была свидетелем.
   Когда он погружался с головой в работу, то абсолютно забывал про распорядок 
дня, мог несколько ночей почти не спать и питаться всякой всячиной, если его 
принудительно не накормить. Он никогда не знал, что у него лежит в холодильнике,
 не говоря уже о шкафах и полках (за исключением книжных). Если мне нужно было 
послать его в магазин, то приходилось давать подробную инструкцию — где, что и 
по какой цене купить, и все равно он мог купить не то. Уборку терпеть не мог, 
стирку и глажку тоже... Однажды я попросила его помочь сделать мне торт. Он 
тщательно вымыл руки, закатал рукава, затем взял журнальный столик, поставил 
его на пороге кухни, проверил, не качается ли, выбрал стул получше, взял самый 
острый нож, потом принес пачку журналов, уселся за столик и начал методично 
пролистывать журналы, зачитывая вслух понравившиеся места. Наконец, ему и это 
надоело. Тогда он ножом стал вырезать картинки и кусочками теста клеить к двери 
кухни. В конце концов, я без его помощи выпекла первый корж, который вышел 
идеально круглой формы. Он взял его и аккуратно пришпилил на стенку в своей 
комнате.
   В этом рассказе, кроме, опять-таки, умения манипулировать другими и 
проявления ранимой сенсорики (в эпизоде с кошкой), обратите внимание на 
увлеченность работой ЭИЭ. Может даже показаться, что это человек иррациональный.
 Действительно, если бы уместно было составить шкалу рациональности по ее силе 
и слабости, то, несомненно, более «рациональными» оказались бы логики, которые