блению режима ведет целая группа факторов. Заметим 
однако, что хотя последствия такого ослабления оказываются для авторитарных 
режимов сходными, стимулируя процессы их трансформации, последовательность и 
время протекания переходных процессов всегда уникальны. В значительной степени 
эта уникальность сопряжена с уникальностью стартовых условий перехода.
    Различия в стартовых условиях перехода
  Стартовые условия демократического перехода могут классифицироваться по 
различным основаниям, как, например, в зависимости от уже рассмотренных нами 
подверженности общества идеологической мотивации или работоспособности 
имеющихся в нем экономических и силовых структур. Важнейшая роль принадлежит 
культурным традициям, уровню развитости гражданского общества, наличию 
оппозиционных центров политической власти и пр. В этой связи показательны 
различия между бюрократически-авторитарными и однопартийными режимами. Первые, 
по-видимому, обладают большими шансами на успех, ибо здесь уже проявились 
независимые от государства экономические интересы, обладающие потенциалом 
политической самоорганизации.
  Сравнительный анализ двух или более режимов обнаруживает имеющиеся между ними 
различия как долговременного свойства, так и те, что связаны с наличной 
расстановкой политических сил, присутствием в правящих структурах прагматически 
настроенных, способных договариваться и идти на компромиссы политиков. 
Аналитически значимы и более общие классификации стартовых условий перехода, 
создаваемые на основе анализа большого массива демократизирующихся режимов. 
Одна из таких классификаций разделяет имеющиеся переходные режимы на две 
основные группы — Юг и Восток, подразумевая 
    220
    
под ними переходы от двух принципиально отличающихся типов авторитаризма, 
не-коммунистического и коммунистического. Первоначально возникнув как 
географическое нa основе различия европейских режимов, это деление сегодня 
перешагнуло географические границы и приобрело четко выраженное концептуальное 
содержание. На сегодняшний день под Югом нередко подразумевают не только 
Испанию, Грецию, Португалию и другие страны Южной Европы, но и большую часть 
стран латиноамериканского континента. Что касается Востока, то сюда, помимо 
Восточной Европы, псе чаще относят группу государств, образовавшихся на 
обломках Советского Союза.
  Концептуально различия в стартовых условиях переходов, осуществляющихся на 
Юге и на Востоке, сводятся к следующему.
  Прежде всего, имеет значение природа сформировавшихся здесь авторитарных 
режимов. Принципиальное различие Востока и Юга является различием между 
коммунистически-тоталитарными и капиталистически-авторитарными системами (22). 
Структурно это различие, при всех вариациях имевшихся на Юге и Востоке режимов, 
сохраняет свое значение — однопартийные диктатуры существовали и на Юге, однако 
система номенклатуры, монопольного сосредоточения экономической и политической 
власти в руках партийно-государственного аппарата, представляет собой существо 
власти, сложившейся в странах с коммунистическим правлением. Система власти, 
имевшаяся на Юге, была, по замечанию В. Бане, скорее олигополистической, чем 
монополистической, ибо у власти находилась коалиция политических групп с четко 
сформулированными и различающимися интересами (23).
  Одним из важных проявлений различий в природе демократизирующихся 
авторитарных режимов является различие в социально-классовой, 
социально-профессиональной структуре обществ Востока и Юга. Несмотря на наличие 
"теневой экономики" в странах с коммунистическим правлением, система 
социально-экономических интересов была здесь значительно более аморфной и 
неопределенной, чем там, где частная собственность, различия в уровне доходов 
были легализованы, а правящий режим не стремился к тотальной централизации 
экономических решений. Аморфность социальной структуры создает немалые 
трудности на пути к демократизации режима. Одна из них — невозможность 
формирования в относительно короткие сроки многопартийного представительства 
экономических интересов, без которого политика будет находиться под влиянием 
иных, значительно менее управляемых и угрожающих стабильности сил. Рост 
национализма в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза может 
рассматриваться в этой связи как явление, неизбежное в условиях отсутствия 
сформулированных и организованных экономических ин
    221
    
тересов. По масштабу распространении и разрушительности последствий, ничего 
подобного на Юге не наблюдалось.
  Гражданское общество существовало в коммунистических странах в очень 
урезанных формах. Точнее его было бы назвать "протогражданским" (24), ибо 
относительный плюрализм и различия интересов существовали скорее на уровне 
элитных, чем массовых групп. Причем, уровень осознания элитными группировками 
своих интересов был здесь значительно ниже, чем в странах Южной Европы и 
Латинской Америки. Это особенно легко прослеживается в сравнении уровня 
осознания своих интересов военными и финансово-экономическими группировками. В 
последние годы коммунистического правления экономические группы, руководители 
предприятий и отраслей производства нередко проявляли независимость от 
государства в принятии различных экономических решений, чего никак нельзя 
сказать о военных, всегда находившихся под плотной государственной опекой. 
Последующее развитие событий продемонстрировало, каковы могут быть последствия 
переходов, начинающихся со столь различных стартовых оснований.
  На Юге главным агентом социально-экономических изменений становится 
национальная буржуазия, которая все более настойчиво вторгается и в политику. 
На Востоке, где национа