ьно позднее основателем 
большевизма, можно обнаружить уже в наследии древнекитайских мыслителей.
  Легисты весьма выпукло показали принципы функционирования авторитарных (а в 
целом ряде аспектов — и тоталитарных) режимов. И если Конфуций отстаивал своего 
рода "опекунский авторитаризм", то теоретики легизма ясно и недвусмысленно 
обнародовали не только свой идеал жесткого правления, но и лежащие в его 
основании социальные и правовые механизмы. Легистский порядок — это полнейшее 
безволие подданных, позволяющее деспотической центральной власти осуществлять 
над ними тотальный контроль, это всеобщая слежка и круговая порука, это не 
только приверженность старым законам и ритуалам, но и жесткие, ничем не 
ограниченные наказания провинившихся,
  Лаоцзы (VI—V вв. до н.э.) и Моцзы (479—400 гг. до н.э.), критиковавшие 
позиции легистов, призывая власти проявить интерес к самостоятельности общества,
 тем не менее обосновывали свои позиции менее последовательно и убедительно, 
чем легисты.
    Греция
  В наследии Древней Греции особый интерес представляют идеи Платона и 
Аристотеля, выступавших во многом с отличных друг от друга позиций и 
пользовавшихся различными способами аргументации. И тот, и другой внесли свой 
вклад практически во все интересующие нас вопросы деятельности политических 
режимов — в анализ особенностей их функционирования, способы типологизации и 
динамику трансформации. Платон (427—347 гг. до н.э.), унаследовавший элитаризм 
во взглядах на политику (свойственный, в основном, всем мыслителям периода 
расцвета древнегреческой философии и, частично, периода эллинизма), был в этом, 
как и во многом другом, последователем идей своего учителя Сократа. Он оставил 
интересные наблюдения о формах государственного устройства, выделив 
аристократию, тимократию, олигархию, демократию и тиранию и связав их при этом 
с пятью видами душевного склада людей. Но его главный вклад состоит, конечно же,
 не в этом. Главное в том, что будучи пессимистом и усматривая определенную 
деградацию в эволюции политических форм, Платон в своем "Государстве" и, 
особенно, в "Законах" создал образ "идеального государства", которое, в 
действительности, является продолжением легистских проектов и всесторонне 
обосновывает концепцию тоталитарного правления. Маркс, как известно, 
использовал иную аналогию в характеристике платоновской республики: "она 
    22
    
представляет собой лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя..." Но 
Платон не просто "идеализировал" иерархическую систему Востока. Он подошел к 
этой системе со своей меркой, использовав в ее трансформации и развитии всю 
незаурядную мощь своего интеллекта и пополнив ее новыми, существенно важными 
для понимания тоталитаризма элементами (например, обосновал уникальную роль 
идеологии и политической мифологии, вообще идущей от правителя "целительной 
лжи" для поддержания стабильности режима).
  Здесь не место анализировать причины такой эволюции Платона в сторону от 
позиций, завещанных ему Сократом и отстаивавшихся им в своих ранних сочинениях. 
Для нас важнее обратить внимание на те из идей Платона, которые уместны для 
политического анализа и которые совершенно недостаточно квалифицировать как 
"утопические", рассматривая их в общем контексте эволюции политических идей. 
"Законы" Платона — это не только "этап развития утопического мышления", 
впечатляющий памятник этому мышлению, но и способная воплотиться (и 
воплотившаяся, и в этом смысле, реалистичная) политическая программа, 
предусматривающая в своей регламентации все сферы общественной 
жизнедеятельности. Программа, безусловно, "тоталитаристская", по выражению К. 
Поппера (23), и заслуживающая своего всестороннего изучения с точки зрения 
общей теории политических режимов. Лейтмотив этой программы удачно выражают 
собственные слова Платона Афинского: "Никто никогда не должен оставаться без 
начальника — ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто 
не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда — и 
на войне, и в мирное время — надо жить с постоянной оглядкой на начальника и 
следовать его указаниям...пусть человеческая душа приобретет навык совершенно 
не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать, как это 
возможно".
  Принципиально отличными были взгляды на политику Аристотеля (384—322 гг. до н.
э.), этого гиганта Античности, человека подлинно энциклопедических познаний и 
донесшего до нас в своих сочинениях все интеллектуальное и нравственное 
богатство своего времени. По точному замечанию Е. Вятра, его подход к анализу 
политических явлений существенно отличался "от других древних философов, в 
частности, от Платона", т.к. "он впервые в истории общественной мысли применил 
эмпирический метод — наблюдение и индукцию. О том, что есть, он судит, опираясь 
на фактический материал, и, следовательно, с точки зрения метода поступает, как 
современный социолог политики" (24). И хотя Аристотель, как отмечают 
специалисты, отнюдь не является мыслителем, свободным от предрассудков времени, 
хотя и 
    23
    
для него характерны попытки конструировать явно утопические проекты "идеального 
государства" (25), все же основной его вклад в развитие политической мысли 
связывают не с этим. Вообще аристотелевские, содержащие в себе утопические 
элементы проекты являются, по наблюдению многих исследователей, не более, чем 
"бледной копией" платоновских "Законов". Все это позволяет предположить, что 
основные работы Аристотеля, возможно, правильнее было бы квалифицировать не 
столько как философию, сколько как политическую теорию, более свободную от 
ценно