го "гражданства" и уже в 1968 году известный французский 
ученый М. Дюверже отмечал, что подобная классификация рассматривается 
французскими политологами как подсобная, в ней видят не классификацию 
политических режимов, а лишь классификацию "типов правительственных структур" 
(11).
  К этой группе политического анализа примыкают и неоинституциональные 
разработки, нередко связывающие свое происхождение с именем крупнейшего 
американского политолога Г. Лассуэла. Особенность понимания режима Лассуэлом 
связана, прежде всего, с тем, что режим рассматривается им как способ 
упорядочения, легитимизации политической системы. По словам ученого, "режим 
("форма правления", "политический порядок") представляет собой образец 
политических форм... Режим функционирует для того, чтобы свести к минимуму 
элемент принуждения в политическом процессе" (12). Любопытно, что Лассуэл 
противопоставляет режим "правлению", которое, с его точки зрения, включает в 
себя "пути распределения и реализации контрольных функций в политике". Такое 
понимание, во-первых, связывает режим, главным образом, с конституционными 
действиями, а во-вторых, отказывает военным диктатурам в праве называться 
режимами. Такое понимание позволяет ним причислить Лассуэла и его 
последователей (таких, как Ф. Риггс, Р. Бейкер и др.) к представителям 
политико-правового осмысления режимов.
  Второе направление политического анализа режимов уделяет первостепенное 
внимание осмыслению тех связей между обществом и государством, которые 
сложились реально и не обязательно в соответствии с предписанными конституцией 
и иными правовыми актами нормами политического поведения. В данном случае режим 
рассматривается не только как "форма" (будь то правления или государственного 
устройства) и даже не только как структура власти с присущими ей методами 
реализации политической воли, но и в гораздо более широком значении — как 
баланс, соответствие, имеющееся во взаимоотношениях социального и политического.
 Сам термин "порядок", "режим", по меньшей мере, со времени выхода в свет 
работы А. Токвиля "Старый порядок и революция" обладает здесь совершенно иным 
смысловым звучанием.
  
  * Причем, характерно, что на языке оригинала и на английском языке порядок 
звучит как "regime".
  
    13
    
  В рамках социологического осмысления режимов имеется значительное 
разнообразие позиций, что вполне объяснимо, если иметь ввиду обозначенную нами 
содержательную глубину (чтобы не сказать, "размытость") трактовки самого этого 
термина. И если псрпос направление политического анализа склонно отождествлять 
режимы с формами правления и государственного устройства, то представители 
второго нередко не проводят никаких разграничений между политическими режимами 
и политическими системами. В то же время практически псе представители данного 
направления сходятся на том, что режимы не могут быть трансформированы путем 
изменения определяющих их существование правовых процедур. Каждый режим 
покоится на определенной системе социальных оснований, и поэтому переход может 
состояться лишь только если данные основания принимаются в расчет.
  Одно из характерных в данном отношении определений политического режима 
принадлежит упоминавшемуся уже М. Дюверже, который в одном случае рассматривал 
его как "структуру правления, тип человеческого общества, отличающий одну 
социальную общность от другой", а в другом — как "определенное сочетание 
системы партий, способа голосования, одного или нескольких типов принятия 
решений, одной или нескольких структур групп давления". В этом же стиле 
выдержано и определение одного из последователей Дюверже Ж.-Л. Кермопа: "Под 
политическим режимом понимается совокупность элементом идеологического, 
институционального и социологического порядка, способствующих формированию 
политической власти данной страны на определенный период" (13). Режим таким 
образом предстает как значительно более сложная организация, нежели 
совокупность юридических механизмов или даже стремления правящего класса. 
Наконец еще одна формулировка содержания термина "режим", близкая к только что 
упомянутым и принадлежащая перу американских исследователей Г. О'Доннела и Ф. 
Шмиттера: режим есть "совокупность структур, явных или скрытых, которые 
определяют формы и каналы доступа к ведущим правительственным постам, а также 
характеристики деятелей, которые считаются для этих структур подходящими или 
неподходящими, используемые ими ресурсы и стратегии в целях получения желаемого 
назначения" (14).
  В отечественной науке также получила распространение позиция 
(сформулированная Ф. Бурлацким и А. Галкиным), согласно которой 
  * В этой связи симитоматично, что известнейший предприниматеть системного 
анализак политологии Г. Алмонд в своё время предлагал отказаться в целях 
сравнительного анализа от самой категории "политический процесс", содержательно 
близкой категории режима (См.: Almond G. Comparative political systems. — 
Political bibavior. Л render In theory research. Ed. by II Eulau, e.a. Glencoc, 
1956)
  
    14
    
"для определения политического режима необходимо сопоставление официальных, D 
том числе конституционных и правовых, норм с реальной политической жизнью, 
провозглашенных целей — с действительной политикой" (15). Такое понимание 
вносило существенные коррективы в другое, выдержанное в политико-правовой 
традиции, понимание, определяющее режим как "систему методов осуществлени