, 
возможно, прийти к власти.
  Эти и подобные им позиции отстаивались многими другими исследователями, как 
находящимися под влиянием Шумпетера, так и развивающимися независимо от него. 
Большинство исследователей подчеркивало открытый характер элиты в условиях 
демократии и благо
    5*	67
    
приятность условий, создаваемых в ходе конкуренции за голоса избирателей, для 
увеличения компетентности элиты и эффективности ее функционирования. 
Немаловажно, полагали элитисты, что такая открытость снижает противостояние 
контрэлиты, укрепляя стабильность политического режима. Стабильность режима 
вполне определенно связывается ими с "урезанным" участием масс в политическом 
процессе, с отведением для рядовых граждан лишь одной и не самой важной части 
политики. "Свобода, — обосновывает эту позицию С.М. Липсет, — этот 
основополагающий принцип демократического общества — предусматривает 
способность к ограничению, готовность не совершать поступков, подрывающих 
фундамент общежития людей с различными идеалами и ценностями"(60). Элитисты, 
таким образом, едва ли согласились бы с убежденностью Аристотеля, что человек 
по своему назначению есть "существо политическое".
  Неоэлитистские представления несколько отличаются от взглядов защитников 
элитарной демократии. Подобно последним, неоэлитисты выступили с критикой 
основных положений плюралистической теории, однако в определенном смысле они 
пошли еще дальше, создав на смену выдвинутой Шумпетером модели "плюрализма 
элит" модель "правящей элиты". В рамках новой модели неоэлитисты, во-первых, 
исходят из наличия определенного единства элиты по сравнению с остальной частью 
общества, во-вторых, отводят ей роль реализатора особых функций, в-третьих, 
убеждают в том, что элита обладает особой мудростью, она более последовательна, 
рациональна и активна в достижении идеалов демократии. Примером такого рода 
позиций может служить высказывание американских политологов Т. Дая и X. 
Зиглера: "Наша теория утверждает, что элиты отличаются от масс не только по 
своим социоэкономическим характеристикам, но и по своим установкам и ценностям. 
Именно элиты осуществляют наибольшую поддержку принципам и верованиям, лежащим 
в основе демократической политической системы"(61).
  Еще дальше от оценок элиты, как открытой и демократичной, уходят 
представители леворадикальной концепции "правящего класса" (62). Сторонники 
этой теории (Р. Милле, М. Паренти, У. Домхофф и др.) убеждены в полной 
закрытости "властвующей элиты" или "правящего класса", в чем, с одной стороны, 
сходятся с представлениями классического марксизма, а с другой, с концепцией 
олигархизации, сформулированной в работах Р. Михельса. Кроме того, такой взгляд 
на элиту близок представителям т.н. "ревизионистской школы" (Л. Троцкий, М. 
Джилас, М. Восленский), в центре внимания которой находился советский правящий 
класс. Для Миллса и его единомыш
  * Позиции этой школы будут несколько подробнее рассмотрены и 3-й главе.
  
    68
    
ленников элита представляет собой замкнутое, своего рода "кастовое" образование,
 объединяющее в себе политическую, экономическую и военную элиту, самодовлеющую 
над обществом и защищающую интересы, противоположные интересам остальной части 
общества. И если Милле в своих работах ("Властвующая элита", "Причины третьей 
мировой войны" и др.) допускал наличие трех центров власти в политической 
системе США, то в определении У. Домхоффа элита обладает почти абсолютным 
единством и целостностью, Домхофф включал в состав элиты "активных членов 
высшего класса и их наемников, занимающих руководящие посты в политических 
институтах, контролируемых высшим классом. Властвующая элита имеет корни в этом 
классе и служит его интересам. Она является действующим орудием высшего класса".

  Приблизительно с конца 50-х годов в западной политической науке начали 
усиленно развиваться технократические, или корпоративистские концепции, которые 
обратили внимание на научно-инженерный потенциал элиты. Независимо от 
позитивного или негативного отношения к роли научно-технической и 
производственной элиты, исследователи этого направления показали, сколь велики 
ее возможности определять ситуацию в обществе. Это и огромные возможности и 
ответственность, но одновременно это немалая угроза свободе и самостоятельности 
общественного развития. Эти опасности связаны, во-первых, с предрекавшимся 
Вебером возрастанием роли экспертного и технического знания, а во-вторых, с 
растущим участием представителей крупных корпораций (например, переплетающихся, 
срастающихся между собой руководителями компаний и профсоюзов) в принятии 
жизненноважных решений. Р. Даль, в частности, в работе "Введение в 
экономическую теорию демократии" писал о том, что на смену экономике свободной 
конкуренции в американском обществе все заметнее приходит власть крупных 
корпораций, которая препятствует реализации демократических принципов. Проблема,
 полагает Даль, заключается в том, чтобы демократическим путем ограничить 
непомерные ресурсы корпораций и создать большее равенство возможностей для 
участников политического процесса. Такого же рода опасения могут быть высказаны 
и в отношении укрепляющейся власти экспертного знания.
  "Элитология", таким образом, есть полноценная часть теории политических 
режимов, помогающая объяснить их функционирование и динамику, предложившая 
интересные (особен