во" у Ф. Тенниса, "органическая" и "механическая" 
солидарность у Э. Дюркгейма, типы "социальных систем" Т. Парсонса), изучили 
символические, поведенческие и ценностные структуры, способствующие 
упорядочению и разрушению социальных связей и отношений. Немалая заслуга 
принадлежит здесь конфликтной школе социального анализа (марксистской, 
немарксистской и неомарксистской), поставившей в центр своего рассмотрения те 
социальные структуры и процессы, которые побуждают общества к изменению.
  Наконец, в-третьих, для социологии оказался характерен особый взгляд на 
проблематику перехода и социальной динамики. Начиная с Конта социальная 
динамика рассматривалась как полноправная сфера исследования, хотя нередко и 
вытекающая из более широкой и значимой проблемы порядка. К анализу этой 
проблематики в равной степени причастны и макро, и микросоциологи (бихевиористы,
 интеракционисты, этнометодологи). И если первые выявили возможные алгоритмы 
действия перехода и изменения, то вторые показали его действительные стимулы и 
конкретное содержание.
  
    56
    
  В результате усилиями теоретической социологии существенно обогатилась и сама 
идея социального порядка. В современной социологии термин "социальный порядок" 
имеет целый ряд логически связанных между собой значений. Английский социолог П.
 Коэн перечисляет главные из них. Во-первых, "порядок" относится к 
существованию определенных ограничений, запретов, контроля в общественной жизни.
 Во-вторых, — указывает на существование взаимности в ней: поведение каждого 
индивида не случайно и беспорядочно, но отвечает взаимностью или дополняет 
поведение других. В-третьих, — улавливает элемент предсказуемости и 
повторяемости в общественной жизни: люди могут действовать социально только в 
том случае, если они знают, чего ожидают друг от друга. В-четвертых, — может 
означать определенную согласованность, непротиворечивость компонентов 
социальной жизни, и, наконец, в-пятых, — устойчивость, более или менее 
длительное сохранение се форм. Такая разработка проблемы порядка, несомненно, 
вносит свой вклад и в осмысление многоаспектной проблематики политических 
режимов.
    5. XX ВЕК: М. ВЕБЕР И ШКОЛА "ЭЛИТОЛОГИИ"
  Теория элит и политические исследования М. Вебера существенно отличаются от 
подходов политической философии и теоретической социологии. Думается, что это 
отличие в принципе может быть представлено как синтез философского и 
социологического подходов: у политической философии элитисты унаследовали 
интерес к изучению политики, а у социологии — специфический метод исследования, 
связанный с отказом от нормативности и попытками преодолеть влияние 
субъективных установок на результаты анализа. Строго говоря, теория элит — это 
не философия и не социология. Ее положение промежуточно, но именно этот 
"промежуток" и представляется особенно важным для целей нашей работы.
  Теория элит — это политическая социология, и ее основные достижения, 
несомненно, следует включить в арсенал теории политических режимов. О важности 
разработок "элитологии" свидетельствует, например, тот факт, что некоторые 
исследователи само содержание режима увязывают с взаимоотношениями масс и элит 
(54).
    Классическая "элитология"
  Классики теории элит представлены именами итальянцев Гаэтано Моска 
(1858—1941), Вильфредо Парето (1848—1923) и немецкого ученого Роберта Михельса 
(1876—1936).
  
    57
    
  Важнейшие заслуги в области политической науки принадлежат Г. Моске (55), 
сделавшем упор в своей теоретической деятельности на изучение политических форм,
 режимов, способов правления. Моска посвятил этому всю свою жизнь и в работах 
"Теория правления и парламентского правления", "Основы политической науки" 
фактически первым использовал понятие режима в близком к современному смысле. 
Коротко рассмотрим его позиции в сложившейся уже последовательности: структура 
и функции, типология, динамика политических режимов.
  Главный его вклад — формулирование и развитие представлений о 
внеинституциональных субъектах политики, прежде всего, о тех, что находятся у 
власти. Он впервые взглянул на властвующую элиту как на относительно целостную, 
сплоченную в рамках политического класса группу, обладающую особыми социальными 
и духовными качествами. Управление обществом, заявил Моска, в принципе не может 
осуществляться большинством, как полагали многие философы Античности и Нового 
Времени. Но и в тех случаях, когда формально вся полнота власти принадлежит 
монарху или герою (персонажу работ Карлейля, Лебона, Ницше и других), реально 
властью наделен и осуществляет ее политический, а точнее "господствующий класс".
 Общество поэтому распадается не просто на героев и толпу, массу, но на 
управляющих и управляемых. "Среди постоянных тенденций и фактов, которые 
обнаруживаются во всех политических организмах, — писал Моска, — может быть 
легко продемонстрировано всем следующее: во всех обществах, начиная с самых 
среднеразвитых и едва достигших зачатков цивилизации и кончая просвещенными и 
мощными, существуют два класса лиц: класс управляющих и класс управляемых. 
Первый, всегда менее многочисленный, осуществляет все политические функции, 
монополизирует власть и пользуется присущими ему преимуществами, в то время как 
второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым, более или 
менее законным образом или же более или менее произвольно и насиль