й правления были правы каждый 
по-своему. Гоббс, с глубоким подозрением относившийся к "чистым помыслам" 
человека, убедительно показал, что во времена кризиса авторитарное правление 
способно утвердиться как гарант обеспечения стабильности в обществе. В свою 
очередь, Локк, доверившись обществу и прочности сложившихся в нем (помимо 
деятельности государства) связей, показал возможность иного выхода из 
создавшейся кризисной ситуации. В известном смысле, и тот, и другой были 
реалистами, и их позиции могут быть рассмотрены как взаимодополняющие друг 
друга. Гоббс увидел, вслед за Макиавелли, что власть самодостаточна, что роль 
силы в 
    30
    
государственном управлении нередко оказывается решающей. Локк, из этих же 
соображений, имел все основания не доверять власти и свои надежды на 
стабильность связывал с обществом, развитием института частной собственности и 
правом большинства народа "на неповиновение" несправедливым законам. Практика 
английской политики показала правоту Локка, но можно ли считать, что развитие 
политической жизни в других странах, где общество все еще находится в 
зародышевом состоянии, опровергло сформулированные Гоббсом положения концепции 
"опекунского авторитаризма"? Заслуга мыслителей состоит в выявлении 
особенностей функционирования различных режимов, в их взаимосвязи с социальными 
структурами. Хотя нельзя не заметить и того, что ни тот, ни другой не 
обнаружили интереса к проблемам политического перехода и поиску механизмов 
трансформации одних политических систем в другие.

  Противоречия Гоббса и Локка в определенном смысле преодолел Шарль Луи 
Монтескье (1689—1755), который, хотя и рассматривал по традиции скорее "чистые 
типы" политического правления, подошел к ним с историко-географической меркой и 
четко обосновал, что политические учреждения и законы в обществе не просто 
являются результатом "общественного договора" или ниспосланы мудрым правителем. 
Эти законы весьма разнообразны в каждом конкретном обществе и всецело 
определяются его особенностями — климатом, "нравами", величиной территории, 
исторической обстановкой. Монтескье весьма подробно рассматривает поэтому 
вопрос о среде функционирования политического режима — географической, 
психологической, социальной.
  Развиваясь в рамках политической философии, Монтескье (как и Гоббс, и Локк) 
не был свободен от морализаторства и определенного смешения его собственных 
предпочтений с исследованием эмпирической реальности. Но в основном 
исследовательское начало, стремление делать выводы исходя "не из своих 
предрассудков, а из самой природы вещей" было в нем значительно сильнее. Такой 
подход, в частности, характерен для анализа французским мыслителем того, что он 
определяет как "принцип правления". Здесь нельзя не упомянуть о содержательной 
близости "принципа правления" веберовскому понятию "политического господства". 
Задолго до Вебера Монтескье выявляет те "страсти", которые лежат в основе того 
или иного правления. Так, 
  * Вспомним, что по Веберу в основе социальной и политической действительности 
лежит действительность психической жизни. За патриархальным господством 
скрывается "объективированная" способность памяти, за бюрократическим 
господством — рассудок и за харизматическим — интуиция (36).
  
    31
    
деспотизм опирается, главным образом, на страх, ибо в деспотическом государстве 
господствует произвол. Умеренное же правление, осуществляемое конституционными 
монархиями и республиками, опирается соответственно на "честь" и "добродетель". 
Весьма важно то, что Монтескье, по сравнению с его предшественниками, 
интересовали не столько законы сами по себе, сколько "дух законов". В этом, 
главным образом, заключается вклад французского мыслителя в разработку 
типологии политических режимов.
  С именем Монтескье связывают также развитие концепции "разделения властей", 
предпосылки которой содержались уже у Цицерона и, позднее, у Локка. Эта 
концепция, служащая обоснованием принципа законности, обеспечения политической 
свободы и превращения права в истинный регулятор взаимоотношений между 
государством и его гражданами — несомненный вклад в осмысление 
либерально-демократических систем. В дальнейшим идеи разделения властей, 
"сдержек и противовесов" будут развиты эмпирически ориентированной политической 
теорией американских "федералистов".
  
  Если теоретические работы Монтескье можно, прежде всего, оценивать как вклад 
в осмысление либерально-демократических систем — ив этом смысле он наследует 
Локку — то Жан Жак Руссо (1712— 1778), хотя и в весьма своеобразной манере, 
скорее всего продолжил "дело" Гоббса.
  Его место в палитре мировой и европейской политической философии помогают 
понять и глубокие замечания английского исследователя Д. Хелда. Изучая 
демократическую теорию Запада, Хелд прослеживает в ее формировании несколько 
стадий (далее, в этой главе, мы скажем об этом несколько более подробно). Одна 
из наиболее значительных стадий — модель либеральной демократии, которую 
разрабатывали такие мыслители, как Макиавелли, Гоббс, Локк, Монтескье, Джеймс 
Милль, Бентам, Руссо, Волстоункрафт, Дж.Ст.Милль, Токвиль и др. Однако Руссо, 
по сравнению с четырьмя своими предшественниками — Макиавелли, Гоббсом, Локком, 
Монтескье — представляет совершенно иное, с точки зрения Хелда, направление в 
рамках модели либеральной демократии. Хелд называет это направление