циальной работы делаются робкие шаги, однако, они фрагментарны, 
непоследовательны и не опираются на локальные реалии российской истории, 
культуры и социального опыта. Скорее, импортную идеологию пытаются привить на 
российскую почву. Позитивным знаком  является маргинальность расизма и 
ксенофобии в текстах пособий по социальной работе. Одним из объяснений этого 
явления является то обстоятельство, что профессия и сам институт социальной 
работы были импортированы сравнительно недавно в Россию, пройдя столетнюю 
историю критического осмысления проблем социальной политики и рисков 
поликультурных обществ. В силу этих причин, понятийный аппарат дисциплины 
обладает внутренним иммунитетом к дискурсу нетерпимости, хотя адаптация 
социальной работы к постсоветским образовательным научным и образовательным 
институтам производства социального знания сопряжена с определенным 
сопротивлением консервативной советской идеологии. Это проявляется либо в 
неполном переводе – когда социальная критика и радикальные социальные идеи 
пропускаются в ходе их изложения российскими преподавателями или в пассивном 
переводе в учебных пособиях политкорректных, но не подкрепленных российскими 
иллюстрациями идей, или в появлении  концепций-гибридов, в которых 
биологизаторские идеи и дискурс нетерпимости переплетены с гуманистическим 
контекстом, как это обнаруживается, например, в пособиях по социальной медицине.

     
«Этническая среда» социальной работы
     Третья группа учебных пособий представлена пятью изданиями, в оглавлении 
которых присутствует категория этничности. 
     В учебном пособии по технологиям социальной работы25 коды этничности 
присутствуют в оглавлении книги. Интересующая нас проблематика выражается через 
тему миграции, которой здесь посвящена глава «Особенности технологии социальной 
работы с мигрантами», включающая два параграфа и занимающая 11 страниц. Первый 
параграф рассматривает миграцию как социальное явление, специфика которого для 
нашей страны состоит в «притоке мигрантов из ближнего зарубежья и вынужденных 
переселенцев из зоны военных действий в Чеченской республике». Второй параграф 
посвящен обсуждению технологий социальной работы с мигрантами.  
     Код «расы» или «национальной принадлежности» звучит в законодательном 
определении «вынужденного переселенца»: это «гражданин Российской Федерации, 
который был вынужден или имеет намерение покинуть место свого постоянного 
жительства вследствие совершенного в отношении него или членов его семьи 
насилия  или…реальной опасности подвергнуться преследованию по признаку расовой 
или национальной принадлежности, вероисповедания, языка…» (С.171). Статус 
«беженца» связан с кодами «гражданство», «натурализация», «депортация» (С.
174-175). В параграфе «Технологии социальной работы с мигрантами» указанные 
коды уже не встречаются, взамен речь идет о целом спектре проблем, на решение 
которых должен направлять свои усилия специалист. Основные коды этих проблем 
следующие: неустойчивость социальных связей, детская беспризорность, девиантное 
поведение, нужда, стресс и кризис, права, диагноз, помощь и контроль, 
управление. «Главной задачей социальных служб, так или иначе встречающихся с 
миграцией в своей работе», – указано в пособии, – «является сведение к минимуму 
тех отрицательных тенденций и последствий, которые она в себе несет. Миграция 
может стать и благом, и злом, спасти экономику региона или привести к 
социальному взрыву» (С.180). Эта оппозиция «благо-зло» в отношении к 
экономическому измерению миграции согласуется с идеями Д.Голдберга о моральном 
обосновании идеологии эксплуатации «чужих» «своими»  ввиду потребности в 
дешевом сырье и труде с развитием капитализма26.  
     В учебнике под редакцией П.Д.Павленка, рекомендованном Министерством 
общего и профессионального образования РФ для студентов высших учебных 
заведений, обучающихся по направлению «Социальная работа»27, имеется глава о 
«роли социальной работы в нормализации отношений между социально-этническими 
общностями» (С.241-252)28. Сформулировав такую новую для отечественной 
академической сферы проблему, автор раздела прибегает к архаичной 
классификации: «Выделяют нации буржуазные, социалистические и нации переходного 
типа» (С.241).
     Сказав, что «этнос – это несоциальное единение людей», автор раскрывает 
это понятие в сугубо социальных терминах: «исторически сложившаяся на 
определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими 
чертами и стабильными особенностями культуры (включая язык) и психологического 
склада, а также сознающих свое единство и отличие от других подобных 
образований (т.е. обладающих самосознанием). Основные признаки этноса - язык, 
народное искусство, обычаи, обряды, традиции, нормы поведения, привычки, т.е. 
такие компоненты культуры, которые передаются из поколения в поколение, образуя 
так называемую этническую культуру» (С.242). 
     В главе специально делается акцент на анти-русской политике ряда новых 
независимых государств, которая «проявляется, в частности, в дискриминационном 
характере законодательства <…>, в фактах увольнения с работы по национальному 
признаку, закрытии русских школ, переводе делопроизводства и вузовского 
образования исключительно на национальные языки, ущемлении прав некоренного 
населения, их социальной незащищенности, в бытовом шовинизме, в противодействии 
решению вопросов о двойном гражданстве, получении и обмене жилья, компенсации 
за оставленное жилье, вывозу движимого и недвижимого имущества, в моральном 
унижении семей бывших военнослужащих (например, в Прибалтике) и т.д.» (С.245). 
Однако, в книге ничего не говорится об ущемлении прав мигрантов и вынужденных 
переселенцев, а также иностранных граждан в России. 
     В этом же учебнике есть глава «Миграция и проблемы социальной работы» (С.
253-263), в которой коды этничн