принятию 
решений или, по крайней мере, влияние на принятие решений. Власть всегда 
связывали с авторитетом, который означает право принимать решения и 
контролировать.
       Власть иногда рассматривалась как почти материальный объект обладания, 
наравне, например, с товаром. Согласно такому представлению, в обществе 
существует некое определенное и ограниченное количество власти, и если одной 
группе ее достается на сколько-то больше, следовательно, другие столько же 
теряют.
       М. Вебер показал, что в стабильных общественных системах легитимитет 
авторитета, предоставление ему права, является традиционным, 
легально-рациональным, опирающимся на законы, конституции или привилегии.
       Властью пользуются не только те стороны, которым это присуще по 
положению и согласно закону (принятие решений и осуществление контроля), но и 
те, кто оказывают на них влияние и давление. Структуры власти, позиция элиты, 
место и роль в обществе влиятельных людей, способных принимать важные решения, 
являются объектом исследования многих ученых. Даже в ситуации, когда система 
авторитетов — слаба, а структура оказывания влияния — сильна, все равно 
пользование властью требует легитимации авторитетов.
       Если этого нет, решения власть имущих могут восприниматься как система 
принуждения. Легитимитет должен быть не только основан, но и обоснован, иначе 
власть будет казаться в глазах людей насилием и принуждением.
       Необходимо, чтобы всем было очевидно, что решения принимаются теми, кто 
имеет на это право и владеет символами авторитета. Остальные участники процесса 
принятия решения оказывают влияние и давление. Влияние, по мнению Дж. Б. МэкКи 
(J. В. МсКее) (1969), — это выражение требования быть учтенным, услышанным, 
требования внимания к легитимным позициям и интересам представляемой группы. 
Давление — это форсированное влияние на людей, принимающих решения, иногда с 
применением угроз им лично, их карьере, их окружению. Какая-то политическая 
группа может оказывать давление, угрожая также отказом поддержки или передачей 
поддержки оппозиции. По этой трактовке, власть — это сочетание влияния, 
давления и авторитета для принятия, легитимации и осуществлении решения.
       Правительства и партии представляют собой организованную и легитимную 
структуру, имеющую право принимать решения. Хорошим противовесом 
концентрированной власти, и как крайний случай — тоталитаризму, является 
плюральное общество, в котором существует несколько источников власти помимо 
государства и в котором возможно соединение разных групп в разных сочетаниях — 
в конфликтных ситуациях и в борьбе за те или иные цели.
       В истинно демократическом обществе, в обществе, в котором у всех его 
членов есть возможность разными путями влиять на принятие решения, должны 
существовать посреднические политические организации, предлагающие гражданам 
свободное членство и дающие им возможность участвовать в политической 
конкуренции, претендовать на должности и получать их.
       Любая социальная ценность или общий интерес делают возможным объединение 
людей и позволяют им в случае надобности оказывать давление на авторитеты. 
Добровольные гражданские организации, такие как торговые палаты, профсоюзы, 
даже организации пенсионеров и т. д. («параполитические») могут быть 
значительными источниками власти.
       Наиболее существенной чертой демократической системы (лат. demos — народ,
 kratos — власть) является выборность. Это значит, что люди, принимающие 
решения и наделенные властью, избираются голосованием. Несмотря на этот 
демократический принцип, и в этом случае рождается и развивается элита власти, 
контролирующая «демос», избравший ее. Гаэтано Моска (1858-1941)(Gaetano Mosca) 
писал, что каждым обществом всегда и везде правил контролирующий социальный 
класс. Такой правящий класс легализует свою власть опираясь на ценности, 
актуальные для данной культуры; считалось, что короли правят по воле Бога, а 
президенты, избранные на выборах, — по воле народа.
       В. Парето (V. Pareto) также считал наличие правящего класса само собой 
разумеющимся. Он посвятил свои исследования выборности и сменяемости элиты, так 
сказать, «обороту элиты». Он рассматривал значение открытых и закрытых элит. По 
В. Парето, никакая элита не имеет монополии на ум и способности, однако для 
поддержания стабильности политического процесса и гарантии «здорового» 
руководства необходимо, чтобы элита могла получать все лучшее — талантливое и 
творческое — извне. Элита всегда склонна к закрытости и никогда не уступает 
достигнутых привилегий.
       Интересен вопрос о соотношении элиты и аристократии. Если исходить из 
традиционного определения аристократии как «родовой знати», то едва ли это 
явление так уж актуально для современного общества. Хотя, как известно, слово 
«аристократ» давно получило переносное значение как выражение чего-то высшего, 
утонченного, рафинированного: ср. «аристократ духа», «он настоящий аристократ», 
«она просто аристократка» («настоящий» — как раз и значит «не настоящий по 
происхождению», т. е. выглядящий как аристократ). В прямом значении 
«аристократия» — это потомки родовой знати (в России — русских дворян), а в 
переносном — люди любой социальной группы, отвечающие столь высоким моральным, 
а иногда и просто поведенческим критериям.
       Что касается элиты, то, как уже было сказано выше, существует концепция 
множества элит: политическая, экономическая, административная, военная, 
религиозная, научная, культурная. Понятно, что в современном обществе не только 
потомки «родовой знати» имеют шанс попасть в элиту. Хотя в прошлом столетии это 
было именно так: доступ к образованию, к вершинам искусства, вообще к духовным 
достижениям обеспечивал и вход в элиту.