вполне европейском костюме не потребовал от тебя взятку – начиная с последнего 
швейцара и кончая высшими сановниками (или их женами, сыновьями, племянниками, 
внуками и пр.).
      А уж истребовать взятку с предпринимателя может только очень ленивый: с 
него постоянно требуется разрешение на то, другое, пятое, десятое – а где и 
когда в России чиновник давал разрешение без взятки? Желающие могут убедиться в 
этом сами, даже не покидая пределов своей страны: достаточно обратиться с любой 
просьбой в любую российскую (украинскую, латвийскую и т.д.) инстанцию.
      Американский предприниматель при конфликтной ситуации имеет возможность 
снять трубку и обратиться к своему адвокату. В России адвокатов в десятки раз 
меньше, законов на этот счет – никаких вообще, любой адвокат полностью бессилен 
перед самым последним чиновником. Поэтому остается платить чиновному рэкетиру. 
И чем больше плата – тем медленнее идет процесс становления массового 
предпринимательства.
      Наконец, первое посттоталитарное российское правительство (и не только 
оно в бывшем СССР) словно с ума сошло. Стремясь любой ценой пополнить 
государственный бюджет, оно раскрутило налоговый пресс на предпринимателя до – 
вы не поверите! – 90% его прибыли. Вновь и вновь прошу представить себе 
американского предпринимателя, которому только что пришлось отдать из каждой 
тысячи долларов чистой прибыли двеститриста долларов уголовному рэкетиру, 
двеститриста долларов – чиновному рэкетиру, а тут еще налоговая инспекция 
требует с него якобы «оставшиеся» (?!) девятьсот. Как тут работать? Как 
решиться завести собственное предприятие? Не проще ли заняться перепродажей 
краденого или скупленного в государственных магазинах (за взятку)? Прибыли 
баснословные, а налоговая инспекция не подступится, поскольку бизнес целиком 
относится к сфере «теневой» экономики. Многие из моих знакомых бизнесменов 
именно так и поступили. И процветают. Но чем больше они процветают – тем дальше 
путь к нормализации экономики, к ее стабилизации и подъему.
      В принципе в обществе, где не только нет кризиса перепроизводства, но 
тотальный дефицит всего и вся в рамках платежеспособного спроса, быть не может 
никакой безработицы. По подсчетам экономистов, одна только сфера частного 
предпринимательства могла бы поглотить до половины потенциальных безработных 
(14—15 млн. из 27– 29 млн. в России). Прибавьте сюда массовую переподготовку 
кадров на незаполненные вакансии – так и не развернутую до сих пор. Прибавьте 
сюда необходимость для матерей с малолетними детьми оставаться дома, пока дети 
не пойдут в колледж. В США и других развитых странах дома остается (в 
постоянной ротации) до трети и больше работоспособных женщин. В России нужда 
выгоняет на работу намного больше 90% женщин с малолетними детьми, которые 
оказываются в буквальном смысле брошенными на произвол судьбы. Нормализуйте 
положение, и вы получите дополнительно несколько миллионов освободившихся 
рабочих мест. Но в правительстве России – нам еще предстоит специально говорить 
об этом – не доросли до понимания серьезности проблемы. Что говорить о 
руководителях предприятий? Наконец, в России поистине безбрежное поле для 
общественных работ на добрый десяток миллионов человек: миллионы километров 
непроложенных и неблагоустроенных дорог, мусору на улицах – как после 
землетрясения, десяток районов экологического бедствия размером со средний штат 
США каждый.
      Словом, при окончательном переходе от социальной патологии к норме работа 
может найтись для каждого потенциально безработного. И еще найдется место для 
нескольких миллионов высокооплачиваемых иностранных специалистов, не исключая и 
американских. Но для этого нужно окончательно распроститься с наследием 
«казарменного социализма» – социальной патологией. А это невозможно сделать при 
существующей социальнополитической надстройке, порожденной тоталитаризмом и 
сохраняющей все его черты. Обратимся к этой стороне дела.
      
Лекция 15
ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ СОЦИОЛОГИИ ПОЛИТИКИ. ОЖИДАЕМЫЕ И ЖЕЛАЕМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В 
СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ОБЩЕСТВА, В СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И СОЦИАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ
      
      Вспоминается забавная юмореска давних лет. Два итальянца спорят, на ком 
держится Италия. Исключим женщин, говорят они, с ними только скандалы. То же 
самое с чиновниками и военными – какая от них польза? Рабочим только бы 
бастовать. Крестьяне вообще не нужны, потому что едим и пьем все импортное. 
Остаемся лишь ты и я. Но все знают, что ты – бездельник. Вот и выходит, что вся 
Италия держится только на мне.
      Этот интересный вывод приходит в голову, когда задумываешься, на ком 
держится Россия. С той разницей, что тут трудно определить, кто есть кто в этой 
стране. Сотни людей из многих тысяч преподававших в университетах 
марксизмленинизм десятилетиями неплохо зарабатывали как специалисты по 
социальной структуре советского общества. К каким выводам они пришли?
      В основе лежала догма, будто советское общество состоит из рабочего 
класса, колхозного крестьянства и народной интеллигенции. Рабочие – это хорошо, 
и чем их больше – тем лучше. Крестьяне – это плохо, это всего лишь переходный 
этап от мелкой буржуазии к пролетариату. Ну а об интеллигенции часто упоминали 
с эпитетом «гнилая». Предполагалось, что при коммунизме интеллигентами станут 
все рабочие, и интеллигенция, как особая социальная группа, исчезнет.
      Любопытно, что проповедовали такую чепуху профессора, искренне считавшие 
себя интеллигентами. Но они ошибались и в этом. Правда, при таком подходе 
возникали определенные трудности. Например, во многих случаях оставалось 
неясным, кого относить к уважаемым рабочим, а кого – к гораздо менее уважаемым