и недобросовестностью людей, выросших в условиях своего рода зоопарка, где 
главное – не собственные усилия, а близость к кормушке.
      Теоретически падение производства прекратится, как только процесс 
распадения принудительных производственных связей «сверху» (в связи с крушением 
«командной экономики» жесткого централизованного планирования) перекроется уже 
начавшимся процессом складывания рыночных производственных связей «снизу» на 
основе развертывания частного предпринимательства. После чего начнется процесс 
стабилизации и последующего подъема. Так было во всех более или менее 
аналогичных ситуациях у других стран. Нет никакого основания считать, что в 
России или любой другой республике бывшего СССР можно рассчитывать на чтото 
иное, сверхъестественное.
      Но что значит «складывание рыночных производственных связей»? Это 
означает развертывание массового частного предпринимательства – процесс, идущий 
полным ходом в бывшей ГДР, в Польше, Венгрии, Чехии, Китае, – во всех 
«социалистических» странах, дальше продвинувшихся к выходу из лабиринта 
«казарменного социализма» (в Китае – с его спецификой, предусматривающей 
минимизацию «казармы» в экономике с сохранением ее в политике). Но в бывшем 
СССР этот процесс наталкивается на четыре, даже на пять чудовищных препятствий, 
пострашнее знаменитых «четырех призраков» Френсиса Бэкона, олицетворявших 
ложные идеи, которые уводят человека от истины.
      Первое препятствие – почти полное отсутствие инфраструктуры снабжения. 
Представьте себе американского фермера или владельца ресторана, у которого 
отключили телефон, отобрали телефонную книжку (теперь – отключили компьютер), и 
он должен ехать в город, чтобы неделями договариваться о покупке продуктов, 
семян, удобрений, горючего, техники, запасных частей к ней и пр. Много он 
наработает? Между тем, именно в таком положении оказывается любой российский 
предприниматель. Ему некуда звонить, некого просить о присылке хотя бы за 
наличные (о кредите нечего и говорить) всего того, без чего невозможно начать 
работу. В условиях тотального дефицита и отсутствия сети специализированных 
фирм он тратит круглый год часы и дни, иногда недели и месяцы на то, чтобы 
«достать» необходимое за деньги (по монопольно высоким ценам!). Достаточно 
первого серьезного сбоя – например, обманули с обещанием поставить сырье или 
горючее, – и плоды целого года работы могут пойти под откос. Конечно, 
постепенно необходимые связи и поставки налаживаются. Но без помощи государства 
этот процесс может растянуться на 10—15 лет. А государство пока что не помогает 
или помогает очень плохо.
      Второе препятствие – почти полное отсутствие инфраструктуры сбыта 
продукции. Представьте себе американского фермера или владельца мастерской, 
которому надо самому грузить в машину и везти на рынок свой товар, стоять там 
самому за прилавком целые дни и недели, либо отдать его за бесценок 
перекупщикумонополисту, который к тому же постоянно шантажирует его, угрожая 
расправой. Когда же в таком случае работать и что останется от прибыли? Именно 
в таком положении находится любой российский предприниматель, отданный 
правительством полностью на произвол перекупщика. Конечно, и здесь система 
сбыта постепенно налаживается. Но и здесь потребуется лет 10—15, пока она 
начнет полноценно функционировать, если не поможет полностью пассивное пока что 
государство.
      Третье препятствие – почти полное отсутствие инфраструктуры защиты от 
мафиозных уголовных структур, прежде всего – от рэкета. Американский 
предприниматель, тоже немало страдающий от рэкетиров, имеет хотя бы возможность 
позвонить в полицию. Российский формально тоже имеет такую возможность (и время 
от времени в газетах сообщают о поимке с поличным очередной банды рэкетиров). 
Но практически в подавляющем большинстве случаев он предпочитает откупаться от 
рэкетиров чудовищно высокой данью, составляющей от десятой доли до четверти, 
трети и более прибыли. Дело в том, что в СССР почти полностью отсутствовал опыт 
борьбы с рэкетом: у директора государственного предприятия было бесполезно 
пытаться вымогать чтото существенное – все деньги проходили черед бухгалтерию, 
и грабили в основном инкассаторов. Теперь у предпринимателя, при удаче, можно 
безнаказанно выпотрошить миллионы: пока вмешается милиция, могут убить или 
сжечь предприятие (что часто и происходит), а милиция к тому же может оказаться 
коррумпированной (что тоже не редкость). В результате почти все частные 
предприятия страны – от любой из тысяч мелких московских лавочек до крупнейших 
фирм – прочно завязли в паутине рэкета.
      Рэкет настолько безнаказан, что рэкетиры почти легально собираются на 
свои конференции в ресторанах, устраивают постоянные кровавые «разборки» – 
передел «сфер влияния» в городах, а также пышные похороны умерших или погибших 
«крестных отцов». Государство проявляет позорное бессилие, и нам еще предстоит 
говорить об этом детальнее в лекции о мафизации общества. Но именно 
безнаказанность мафии быстро близит день развязки. Начались лавинообразно 
растущие «заказные убийства» предпринимателей, вообще каждого, кто осмеливается 
стать на пути рэкета. Мафия явно рвется к контролю над государственными 
структурами. И в самые ближайшие годы грядет генеральное сражение: либо Россия 
и другие республики бывшего СССР превратятся в гигантскую Колумбию под властью 
медельянского картеля (и тогда конец массовому частному предпринимательству) – 
либо государство перейдет в контрнаступление и принудит рэкет к обороне (чего 
пока не просматривается).
      Четвертое препятствие – почти полное отсутствие инфраструктуры защиты от 
хищничества чиновников, так сказать, рэкета со стороны власть имущих. Как и во 
всех или почти во всех странах Азии, в России, как и в остальных 14 республиках 
бывшего СССР, невозможно шагу ступить, чтобы какойнибудь султан, шах, хан во