думают они: ведь планто выполнять и зарплату за это получать надо? Любой 
ценой! В том числе ценой собственной жизни.
      Совершенно равнодушно воспринимает директор завода, его рабочие и жители 
города тот факт, что очистные сооружения устарели, работают неэффективно, без 
конца выходят из строя и грозят самой настоящей катастрофой в случае крупной 
аварии. «Авось, обойдется!» И очень огорчаются, когда такая катастрофа, наконец,
 происходит (это случается несколько раз в год то на одном конце страны, то на 
другом). В результате такого квазистоицизма практически все реки страны 
превратились в сточные канавы, а пруды и озера – в разновидность отстойников 
нечистот. С каждым годом все более сужается площадь водозабора для водопроводов,
 чтобы вода оказалась хотя бы «близкой к норме» для питья после стандартных 
очистных процедур. Каждый год все труднее с чистой питьевой водой и даже с 
водой, пригодной для промышленных технологий.
      Поражают цифры земельных площадей, выпадающих из сельскохозяйственного 
землепользования по вине людей (эрозия, овраги, засоление, «подтопление», 
«подсушение» и т.д.). Счет пошел уже не на тысячи – на миллионы гектаров. В 
общем, каждый год по площади превращается в пустыню едва ли не целый Люксембург.
 Сколько можно разместить на территории России таких «люксембургов», памятуя, 
что большая часть страны – в зоне вечной мерзлоты? А восстановительные работы 
составляют считанные проценты от загубленного. Особенно варварски уничтожают 
леса – вырубая сплошняком наиболее ценные деревья, сплавляя их по рекам 
(большая часть тонет, загрязняя реки), сжигая все остальное, оставляя после 
себя ландшафт нового типа: «лесостепная пустыня». Вновь и вновь – на миллионы 
гектаров! Леса вырубают даже по берегам рек, а в их верховьях осушают болота. И 
в результате реки почти повсеместно мелеют, превращаются в сточные канавы уже 
не иносказательно, а в самом буквальном смысле. Куда ни посмотришь из окна 
поезда или автомашины – везде, где раньше были цветущие поля, луга, рощи, 
мерзость запустения.
      Продовольственных продуктов всегда и везде не хватает. Они стоят 
сравнительно дорого и дорожают с каждым днем (на питание всегда тратилось 
больше половины средней зарплаты, а сегодня тратится до 80—90%). Понятно, 
отсюда задача каждого производителя – собрать возможно больший урожай! Любой 
ценой! И тем более что конкуренции – никакой, а потребители не имеют ровно 
никаких понятий ни о нитратах, ни о канцерогенности, ни о связи здоровья со 
здоровой пищей. А если кто имеет, то все равно нет никаких приборов для 
определения, какая морковь или какое мясо съедобно, а какое – нет. Когда же 
прибор находится, он показывает такое, от чего волосы встают дыбом. Удивительно 
ли, что сотрудники американского и западноевропейских посольств в Москве 
предпочитают возить продукты и питьевую воду автомашинами и самолетами изза 
рубежа? К сожалению, жители Москвы и тем более всей России такой возможности не 
имеют.
      Хуже всего евроазиаты понимают смысл словосочетания «тепловое загрязнение 
окружающей среды». Ну, теплая вода в отстойнике теплоцентрали или 
электростанции. Ну, незамерзающая всю зиму река, которая раньше исправно 
замерзала. Ну, температура в центре крупного города всегда почти на 1—2 градуса 
С выше, чем на окраинах и на 3—4 градуса С выше, чем за городом. Ну, какието 
непонятные капризы погоды. Например, весь декабрь 1992 г. – январь 1993г. в 
Москве вместо привычных – 10—15 градусов С почти каждый день 0+3 градусов С, 
чего не помнит ни один старожил. Прямо как на Черноморском побережье в это 
время, на полторы тысячи километров южнее. Что же тут такого? Разве что плохо 
для лыжников и конькобежцев. Мало кому приходит в голову, что это природа 
корчится в судорогах от наносимых ей человеком ударов и может ответить 
неурожаем (т.е. голодом), эпидемиями, стихийными бедствиями.
      Более раздражает, конечно, шум. Но и он не представляется смертельно 
опасным. К нему тоже можно приспособиться. И можно только поражаться, насколько 
приспособляются. Мимо окон каждые несколько минут громыхают тяжеловесные 
железнодорожные составы, прямо над головой с ревом взлетают и садятся самолеты, 
все 24 часа в сутки ревут несущиеся сплошным потоком автомашины, на полную мощь 
вещает диспетчерский динамик, с утра до вечера под громкий крик шоферов и 
громыханье ящиков идет погрузка автомашин, в подвале воют вентиляторы, 
оглушающе шумят станки, дом сотрясается от вибрации, а люди спят как ни в чем 
не бывало, и проснувшись, включают на полную мощность рокмузыку, которая 
перекрывает работающие кофемолку и пылесос. Ни о каких шумозащитных устройствах 
никто никогда здесь не слыхивал. И только данные специальных медицинских 
обследований убедительно показывают, насколько сокращает жизнь и делает 
мучительной смерть миллионов людей столь привычный для них шум! Но отчеты о 
таких исследованиях не читает никто – ни «человек с улицы», ни министр.
      Правда, все это бледнеет по сравнению с масштабами радиационного 
загрязнения. Весь мир в 1986 г. узнал о трагедии Чернобыля на стыке Украины, 
России и Белоруссии. А затем Россия с изумлением узнала, что на Урале был свой 
«Чернобыль» на много лет раньше. И о нем не догадывался никто – даже местные 
жители, которые тысячами умирали от непонятной хвори. А затем с не меньшим 
изумлением узнали, что с конца 40х гг. по конец 80х на просторах бывшего СССР 
имели место десятки «микрочернобылей» не таких больших масштабов, но все же от 
них пострадали в каждом случае тысячи и тысячи человек. Общее впечатление такое,
 как если бы враги все эти полвека каждый год сбрасывали то на один советский 
город, то на другой по хиросимской атомной бомбе. И обо всем этом бывшие 
советские люди узнают только сейчас!
      Когда смотришь на экологическую карту России, впечатление такое, будто 
это Луна с ее «морями». Черными пятнами обозначены «зоны экологического