как бы мы ни старались 
конкретизировать его, в том же смысле, в каком число людей, имеющих французское 
удостоверение личности, является определенной, хотя и неизвестной величиной. 
"Французская мелкая буржуазия" - это термин теории, введенный потому, что он 
позволяет значимым с причинной точки зрения образом отделить множество людей, 
имеющих определенные и отличные от других условия жизни, от членов других 
классов.
      Отсылка к причинности и, следовательно, к объяснению здесь принципиально 
важна. Мы демонстрируем существование объектов либо с помощью наблюдения 
(прямого или косвенного), либо с помощью процесса логического вывода, который 
иногда называют ретродикцией19 . Здесь доказательство принимает следующую 
базисную форму:
      1) Произошло, существует В.
      2) А, если бы оно существовало, объяснило бы В посредством какого-то уже 
известного или правдоподобно предполагаемого механизма М.
      3) Насколько нам известно, не существует правдоподобных альтернатив А.
      4) Следовательно, А, вероятно, послужило причиной В. Именно так, в 
основных чертах, были открыты вирусы. Сначала их существование было 
постулировано на основании каузального критерия и лишь затем доказано 
посредством наблюдения. 
      [152]
      Я надеюсь, что дальнейшее изложение сделает ясным, почему не стоит 
ожидать подобной степени точности в социальных науках. Во-первых, как мы уже 
видели, в социальных науках сущности, схватываемые основными понятиями, не 
являются наблюдаемыми; эти понятия с необходимостью теоретичны. Однако они 
теоретичны еще и в другом, более важном, смысле: схватываемые ими сущности - 
это сущности второго порядка. Это те структуры, которые управляют человеческой 
деятельностью и, в свою очередь, воспроизводятся действиями людей. В этом 
неоспоримый остаток истин социологического индивидуализма: тезис о том, что 
конечными объектами изучения в социальных науках являются индивиды и их 
действия. Но этот тезис, как будет вскоре показано, нуждается в очень 
существенных поправках. Прежде, однако, я должен уточнить, что я подразумеваю 
иод реалистским объяснением в социальных науках.
      Полезным является различение между реализмом относительно научных теорий 
и реализмом относительно сущностей20 . Для первого тезиса наиболее адекватной 
является следующая формулировка: теории - это попытки описать и объяснить 
реальность, существующую независимо от них, и успешность такой попытки 
определяет оценку теории. Если сформулировать это несколько огрубленно: 
истинные теории утверждают именно то, что и имеет место на самом деле. Реализм 
относительно сущностей просто утверждает, что некоторая вещь (вещи) существует 
(-ют). В большинстве случаев оба реализма принимаются одновременно: теории 
утверждают или предполагают существование объектов. И наоборот, многие объекты 
известны только из одной или нескольких теорий. Часто, однако, ведущую роль 
играет один из реализмов. Мы можем быть сильно привержены какой-то теории и все 
же сомневаться в существовании предполагаемых ею объектов. Это нередко 
случается в физике. Случается и обратная ситуация: мы можем неколебимо верить в 
существование некой сущности, но сомневаться в том, как следует описывать ее 
природу в теории.
      Сейчас я хочу доказать, что сущности, обозначаемые объяснительными 
понятиями социальных наук (класс, идеология, эксплуатация, социальная структура 
и т.п.) вдвойне относятся к первой категории. Иными словами, термины не имеют 
никакого прямого референта вне зависимости от теорий или теории, использующих 
эти термины. Усложняющая дело
      [153]
особенность социальной теории заключается в том, что она куда более прямо и 
тесно связана с обыденными, "народными", основанными на здравом смысле теориями,
 чем продвинутое теоретизирование в естественных науках. Как справедливо 
подчеркивали социологи, подобные Зиммелю и Шюцу, теоретические конструкты 
социальных наук - это конструкты второго порядка, основанные на конструктах, 
задействованных в самой социальной жизни. Человеческие особи - это мыслящие 
животные; существование взаимоотношений между ними предполагает, что они 
обладают какой-то концепцией этих отношений. Даже бихевиористские теории не 
столько отрицают это, сколько отметают в сторону, как не имеющее отношения к 
делу обстоятельство (ценой невозможности дать согласованное объяснение 
использования, к примеру, языка). Понятия социальной теории, таким образом, 
теоретичны на двух уровнях: во-первых, подобно понятиям естественных наук, на 
уровне научной практики, и, во-вторых, на уровне собственных теорий действующих 
относительно того, что они делают.
      Различение теоретических и обсервационных терминов, понятий, сущностей и 
т.п. служило фетишем эмпиристских философий науки, и в мои намерения не входит 
увековечивать этот фетишизм. С точки зрения реалистов, эмпиризм ошибался, 
пытаясь найти чистый язык наблюдения и относясь подозрительно ко всем 
ненаблюдаемым, "теоретическим" сущностям. Но принятие реалистской философии 
науки не подразумевает реализма относительно любой конкретной сущности внутри 
науки. И в социальных науках реалистская концепция теории должна принять во 
внимание особый способ существования социальных фактов, их онтологическую 
зависимость от человеческих действий и от представлений людей о том, как они 
действуют. Это означает, что понимание формы жизни должно занять место операций 
эксперимента и измерения, делающих досягаемыми для нас те сущности, которые 
описывают науки естественные. Вывод здесь таков: реалистская концепция теории в 
социальных науках не может о