таится одно из противоречий, которое дает основание для дискуссии.
     Во-вторых, возникает вопрос, в каком смысле следует понимать предложенную 
в качестве обязательного признака исследования верификацию данных. Хорошо 
известно, что сам термин «верификация» в его строгом философском содержании 
связан с определенной его интерпретацией, а именно с интерпретацией в рамках 
философских принципов неопозитивизма.
     Принцип верификации, как он разработан в философии неопозитивизма, 
означает не просто способ проверки знания, но определенный способ проверки 
знания (более точно: способ проверки суждений науки, поиск эмпирического 
критерия их истинности). В качестве такого способа в неопозитивистской традиции 
выступает сопоставление суждения с чувственным опытом субъекта. Если в 
каком-либо отдельном случае такое сопоставление невозможно, то относительно 
данного высказывания вообще нельзя сказать, истинно оно или ложно. 
Неверифицируемое высказывание не есть суждение, оно может быть только 
псевдосуждением, т.е. оно лишено смысла, находится вне науки.
     Хорошо известна критика той чрезмерно жесткой позиции, которую по данному 
вопросу занимали виднейшие теоретики неопозивитизма. При строгом соблюдении 
такого понимания принципа верификации все более или менее общие суждения науки 
вообще не имеют права на существование. И хотя в социально-психологических 
исследованиях вовсе не обязательно присутствует прямая апелляция к философским 
принципам неопозивитивизма, ставшая здесь обыденной трактовка принципа, 
несомненно, питается из этого источника. Тогда и по этому основанию 
теоретические исследования, неизбежно включающие в себя использование широкого 
круга достаточно общих понятий и суждений, отлучаются от ранга исследований. Но 
приведенное соображение дает основание и для более частной полемики. Какая 
социальная психология современна с этой точки зрения: всякая ли оперирующая 
экспериментальными методами или лишь такая, где измерительные процедуры 
доведены до достаточного уровня совершенства, ибо лишь при их помощи возможна 
верификация?
     Экспериментальные исследования 20-х и даже 30-х годов в таком случае никак 
нельзя рассматривать как «современные»: измерительные процедуры, применявшиеся 
в них, сегодня представляются достаточно примитивными.
     Важное отличие современной социальной психологии от традиционной иногда 
усматривают также и в том, что если для последней было свойственно в большой (и 
даже в большей) степени морализирование, то современная социальная психология 
прежде всего делает акцент на том, что она является именно «наукой» [McGrath, 
1972, р. 8]. Термин «наука» употребляется здесь в том значении, которое принято 
в философии неопозитивизма (наука - это нечто исключающее мораль, наука — это 
система знаний, построенная по образу точных дисциплин, и т.д.). Но и этот 
критерий оказывается довольно сложным в применении: мера включения моральных 
проблем в социально-психологические исследования не фиксируется точно 
каким-либо хронологическим рубежом, она скорее зависит от принимаемых тем или 
иным исследователем методологических установок. Таким образом, ситуация 
относительно границ современной социальной психологии не проясняется и в этом 
случае.
     Поэтому различные толкования рамок «современной» социальной психологии 
имеют бесконечное хождение в литературе. М. Дойч и Р. Краусс, например, 
датируют ее начало первыми десятилетиями XX в. [Deutsch, Krauss, 1965, p. 212], 
в то время как И. Штейнер и М. Фишбайн утверждают, что «современной» можно 
считать лишь социальную психологию, развивающуюся после Второй мировой войны, 
причем особо в ней следует выделить период 60-70-х годов [Steiner, Fishbein, 
1966, p. 2]3.
     Одна мысль при всех этих разночтениях присутствует как общая: современная 
социальная психология — это научная социальная психология, и она же — синоним 
американской социальной психологии. В этом смысле весьма показательны 
называемые в популярных изданиях [Krech, Crutchfield, Ballashey, p. 7] в 
качестве первых вех современной научной социальной психологии события ее 
истории. Первым шагом социальной психологии в лаборатории называется 
исследование Н. Трипплета о динамогенных факторах в кооперации (1897 г.), 
первым шагом в «поле» — исследование Е. Старбака «Психология религии» (1899 г.),
 первой работой прикладного характера — исследование Г. Джейла по психологии 
рекламы (1900 г.). Все названные здесь работы — американские, таким образом 
проявляется отношение к европейской традиции именно как к традиции в отличие от 
современной науки. Подобное отождествление современной, научной и американской 
социальной психологии в западной социально-психологической литературе позволяет 
рассмотреть сложившееся в ней отношение к проблемам теории как к продукту 
специфически американского подхода.
     Прежде чем приступить к анализу этого вопроса, обратим внимание еще на 
один факт. Сторонники придания статуса современности лишь той социальной 
психологии, которая развивается после Второй мировой войны, несколько смещают 
значения понятий «традиция» и «новаторство». Для них традиционной становится 
уже та чисто экспериментальная ориентация, которая сложилась после Первой 
мировой войны, а известное отступление от сформулированных тогда канонов 
определяется как своеобразное новаторство. Как это часто бывает в истории науки,
 исторические вехи традиций оказываются достаточно ограниченными. Поэтому 
точнее говорить, очевидно, не о противопоставлении традиционной и современной 
социальной психологии, а конкретно исследовать те методологические принципы, 
которые доминируют в развитии этой научной дисциплины в определенный период, и 
прежде всего интересующий нас вопрос об отношении к теоретическому знанию.
     Общее усиление методологической рефлексии науки, в том числе социальной