пространственное поле, вызывающее возбуждение нервной системы, в) 
феноменологическое представление географического объекта. Чаще понятие «стимул» 
употребляется в первом значении, хотя настойчиво подчеркивается специфика и 
этого употребления: стимул—это не просто объект, но объект как элемент общей 
ситуации, объект в его отношениях. Что же касается «ответа» (понятие 
употребляется реже), то оно имеет совершенно однозначное содержание: ответ—это 
процесс организации когнитивной структуры, осуществляемый под воздействием 
стимула.
     Как уже отмечалось, в когнитивистских теориях широко используется понятие 
«значение». Некоторые авторы считают его центральным понятием этих теорий. Ч. 
Осгуд, например, утверждает, что «значение является одной из наиболее 
значительных, стержневых переменных человеческого поведения» [Osgood, Suci, 
Tannenbaum, 1968, p. 32]. Обычно в работах социальных психологов этого 
направления не даются какие-либо особые дефиниции «значения», и чаще всего 
принимается определение Дж.Брунера: «Значение чего-либо воспринятого 
извлекается из класса объектов, с которыми оно группируется. Значение есть 
следствие процесса категоризации» [Брунер, 1975, с. 138]. В связи с 
употреблением понятия «значение» представители когнитивистской ориентации 
вводят довольно своеобразное толкование выражения «frame of reference» — 
«понятийная рамка». Как уже отмечалось в главе I, обычно это понятие используют 
в логике науки, при анализе методологических и теоретических проблем знания для 
характеристики некоторого общего контекста, в котором работает исследователь 
или который характерен для какой-либо теоретическойориентации. Здесь выражение 
«понятийная рамка» указывает на некоторый контекст поведения индивида, которое 
строится на основании постоянного сравнения (например, «маленький слон»). 
Система принимаемых значений образует эту «frame of reference», создает как бы 
некоторый масштаб, или канву, рассмотрения воспринятых объектов и тем самым 
соразмеряет с ней поведение.
     Есть еще целый комплекс понятий, который характерен не для всех 
когнитивных теорий, но лишь для большой их группы. Поэтому, прежде чем 
анализировать эти понятия, необходимо дать общую характеристику всего круга 
теорий, объединяемых под названием когнитивистских (или когнитивных).
     К когнитивным теориям относятся: 1) теории когнитивного соответствия (Ф. 
Хайдер, Т. Ньюком, Л. Фестингер, Ч. Осгуд, П. Танненбаум, Р. Абельсон, М. 
Розенберг); 2) теории С. Аша, Д. Креча и Р. Крачфилда, использующие основные 
понятия когнитивизма, но не принимающие идеи соответствия. Рассмотрим более 
подробно содержание этих теорий.
2. ТЕОРИИ КОГНИТИВНОГО СООТВЕТСТВИЯ
     Обширный класс социально-психологических теорий соответствия, составляющих 
ядро когнитивистской ориентации, базируется на центральной идее о том, что 
когнитивная структура человека не может быть несбалансированной, дисгармоничной,
 а если это имеет место, то немедленно возникает тенденция изменить такое 
состояние. Эта идея по-разному представлена в различных теориях, но сам факт 
одновременного обращения к ней многих исследователей весьма примечателен. Сами 
последователи этих теорий в своеобразном credo — работе «Теории когнитивного 
соответствия» [Abelson et al. (eds.), 1968] отмечают, что история их 
возникновения есть иллюстрация нередко встречающегося в истории науки явления, 
когда в определенный период времени возникает несколько сходных теорий, 
созданных авторами, не имеющими между собой прямых научных контактов. В конце 
50-х годов так же получилось и с теориями когнитивного соответствия, которые 
возникли под разными названиями: баланса, конгруэнтности, симметрии, диссонанса.
 Общим для них всех с самого начала стало признание того факта, что человек 
ведет себя таким образом, чтобы максимизировать внутреннее соответствие его 
когнитивной системы, и, более того, группы ведут себя таким образом, чтобы 
максимизировать внутреннее соответствие их межличностных отношений. Ощущение же 
несоответствия вызывает психологический дискомфорт, что порождает реорганизацию 
когнитивной структуры с целью восстановления соответствия.
     Хотя эти теории возникли лишь в конце 50-х годов, к ним применимы слова 
Эббингауза, относящиеся к психологии в целом: эти теории имеют «длинное прошлое,
 но короткую историю». Сами последователи этих теорий усматривают их связь еще 
со средневековым понятием логического человека или с понятиями рационального 
человека, экономического человека, относящимися к философским концепциям более 
позднего времени. Таким образом, общность подхода подчеркивается в том пункте, 
где осуществляется попытка соотнести логичное и алогичное, рациональное и 
нерациональное в поведении человека, что, вообще говоря, является действительно 
одной из центральных задач психологии.
     Тот факт, что именно в конце 50-х годов XX в. западная социальная 
психология вновь концентрирует свое внимание на этой проблеме, очевидно, не 
является случайным. Довольно длительное господство бихевиористской ориентации к 
этому времени утвердило, казалось бы, незыблемый стандарт строгого объективного 
исследования поведения, претендующего на объяснение его механизмов. Но это было 
преимущественно объяснение поведения животных, и аналогии с поведением человека 
оказались весьма уязвимыми, прежде всего потому, что за бортом исследований 
оказался такой существенный момент, как сознание человека. Следовательно, 
проблема соотношения логичного и алогичного в поведении по-прежнему оставалась 
нерешенной. Между тем усложнение форм общественной жизни, необходимость 
активных, рациональных форм поведения диктовали социальной психологии 
своеобразный «заказ» на объяснение указанных феноменов. Теории соответствия в 
специфической форме ответили на этот заказ.
     Непосредственными источниками всех теорий соответствия считают идеи К.