реальное поведение? Его решение в психологии зависит от общих философских 
позиций исследователя, и критический анализ этих идей Левина может быть дан 
только с позиций принципиально иной методологии [Ярошевский, 1974]. 
Когнитивистами же, работающими в области социальной психологии, была 
использована сама постановка проблемы мотивации социального поведения личности, 
находящейся во взаимодействии с окружением.
     Известный синтез идей теории поля с идеями ортодоксальной 
гештальтпсихологии был осуществлен в рамках когнитивистского направления именно 
за счет усвоения ими двоякого содержания понятия «поле». Использование этого 
понятия в гештальтпсихологии и у Левина различно. Как справедливо отмечает М. Г.
 Ярошевский, «для гештальтистов "поле" в психологии — это перцептивная 
структура, это то, что воспринимается в качестве непосредственно данного 
сознанию. Для Левина "поле" — это структура, в которой совершается поведение. 
Она охватывает в нераздельности мотивационные устремления (намерения) индивида 
и существующие вне индивида объекты его устремлений» [Ярошевский, 1974, с. 258].
 Принятие идеи «поля» в обоих его значениях оказалось принципиально важным для 
социальной психологии, ибо позволяло перейти, пользуясь одними и теми же 
принципами, от когнитивных структур к структурам межличностных отношений.
     Другая идея Левина, непосредственно использованная в когнитивистской 
социальной психологии, — это идея валентности. Как известно, Левин ввел это 
понятие, чтобы объяснить направленность «локомоций» индивида в «жизненном 
пространстве»: позитивная валентность обеспечивает устремление индивида в 
определенный район силового поля, негативная валентность—движение в 
противоположную от него сторону. Как мы увидим ниже, многие построения 
когнитивистов относительно представленности в феноменальном поле субъекта его 
отношений к другим людям или объектам будут, хотя и в трансформированном виде, 
эксплуатировать эту идею.
     Но подобно тому как это имело место в случае с гештальтпсихологией, вряд 
ли влияние Левина на когнитивистскую социальную психологию целесообразно 
усматривать в заимствовании ею каких-то конкретных идей Левина. Скорее и здесь 
влияние проявилось гораздо больше в общей ориентации психологического 
исследования, а именно в той идее, что психологические явления должны быть 
объяснены в психологических понятиях, что в фокусе исследования в первую 
очередь должны находиться центральные психические процессы, такие, как 
перцепция, мотивация, целенаправленное поведение, а не периферические, 
представленные сенсорно-мускульной системой. Общий принцип необходимости 
изучения индивида во взаимодействии с окружением применительно к языку 
социальной психологии выступил как принцип необходимости изучения личности в 
контексте группы, к которой она принадлежит. Уважение к экспериментальному 
исследованию в таких сложных проблемах психологии, как проблема личности, само 
мастерство Левина в проведении экспериментов в подобной области стимулировали 
серьезную экспериментальную практику в рамках когнитивистской ориентации.
     Если особая щепетильность в проведении экспериментов обычно справедливо 
связывается с традицией бихевиоризма, то для социальной психологии характерно 
стремление решать любую проблему на экспериментальном уровне также и в рамках 
когнитивистской традиции. Только в отличие от бихевиоризма когнитивизм — в 
значительной мере под влиянием Левина—стремится анализировать именно 
«гуманистические» аспекты поведения. Так или иначе, но влияние Левина на 
американскую социальную психологию оказалось огромным, именно его ученики 
создали ядро когнитивистской ориентации (прежде всего Л. Фестингер и Ф. Хайдер),
 многие из предложенных им понятий вошли в язык когнитивных теорий. Особняком 
стоит, конечно, и новая область исследований, обозначенная Левином как 
«групповая динамика». Целый комплекс собственно социально-психологических 
проблем, таких, как стиль лидерства, групповая дискуссия, групповая 
сплоченность, стал разрабатываться именно в рамках этого подхода. Тот факт, что 
названная проблематика не рассматривается здесь, поскольку не имеет прямого 
отношения к когнитивистской ориентации, не должен означать, что эта сторона 
деятельности Левина может быть сброшена со счета при анализе состояния 
социальной психологии в XX столетии.
     Концептуальный аппарат когнитивных теорий является второй основой для 
объединения их в единую ориентацию. Главным понятием выступает здесь понятие 
«когнитивной организации», или «когнитивной структуры». Р.Зайонц понимает под 
этим «любую форму взаимодействия между когнитивными элементами (независимо от 
их определения), которая имеет мотивационные, аффективные, установочные, 
поведенческие или когнитивные следствия» [Zaionc, 1968, р. 321]. Оговорка 
относительно независимости существа дела от определения когнитивных элементов 
не является случайной. По вопросу о том, что же выступает в качестве 
«элементов» когнитивной структуры, идет оживленная дискуссия. Для Фестингера, 
например, такими элементами, -или «когнициями»,
     являются «любые знания, мнения, убеждения об окружении, о себе, о чьем-то 
поведении» [Festinger, 1957, р. 200]. Дж. Брем предпочитает называть эти 
элементы «пунктами информации», что, в общем, мало проясняет дело. Внутри 
когнитивной структуры можно различить три основных процесса: дифференциацию, 
интеграцию, соотнесение элементов. Индивид использует эти процессы, чтобы 
отличить друг от друга или, напротив, идентифицировать отдельные частные 
явления.
     Другой важной парой понятий в исследованиях когнитивистов являются понятия 
«стимул» и «ответ». Стимул в этой традиции, в отличие от бихевиоризма, 
понимается как сложное образование, связанное с когнитивными процессами 
индивида. Можно выделить три значения этого понятия: а) физический объект, б)