комментария С. Московичи. Он оценивает подход Тибо и Келли как «попытку 
конструировать теорию коллективных процессов на основе индивидуалистической 
теории» [Tajfel, Israel, 1972, p. 26]. Кроме того, он указывает на исключение 
данным подходом важнейшего для области групповой динамики вопроса о том, каким 
образом «группа является продуктом собственной деятельности. Группы не просто 
адаптируются к своему окружению; некоторым образом они создают это окружение» 
[Tajfel, Israel, 1972, p. 26—27]. С точки зрения Московичи, рассматриваемый 
подход в изучении групповой динамики «парадоксально не обнаруживает интерес к 
генезису групп», к человеческой творческой деятельности, проявляющейся, в 
частности, в том, что группы «создают себя». Использование же принципов 
функционирования рынка в качестве основы общей социально-психологической теории,
 по мнению Московичи, неоправданно, поскольку «рынок—это специальный социальный 
институт, характерный для определенного исторического периода» [Tajfel, Israel, 
1972, p. 26].
     Все приведенные критические аргументы являются, на наш взгляд, весьма 
уместными в отношении рассмотренных теорий. К ним можно добавить следующее. В 
обоих случаях авторы, как правило, не учитывают такой характеристики 
исследуемой диады, как состоит ли она из случайных людей, т.е. является 
диффузным образованием, или участники диады имеют определенный опыт 
взаимодействия, общения между собой в ходе совместной деятельности. Неучет 
подобного аспекта в анализе социального взаимодействия является серьезным 
упущением. Для авторов характерно также отвлечение в анализе от содержания той 
деятельности, которой обмениваются взаимодействующие стороны. Подобная 
ориентация на изучение преимущественно абстрактных форм и механизмов 
взаимодействия весьма обедняет социально-психологический анализ.
     * * *
     Кроме рассмотренных теорий, более или менее систематически реализующих 
принципы необихевиористской ориентации, следует упомянуть случаи вкрапления 
отдельных положений необихевиоризма в различные исследования, выполненные в 
целом с иных теоретических позиций. Как уже отмечалось, подобная практика 
является достаточно типичной для современной зарубежной социальной психологи. С 
подобным переплетением позиций мы сталкиваемся, например, в исследовании 
феномена аттракции. В частности, Т. Ньюком, работы которого в основном могут 
быть отнесены к когнитивистской ориентации, в подходе к вопросам аттракции явно 
апеллирует к необихевиористскому принципу подкрепления, предполагая, что 
аттракция между индивидами — это функция степени, в которой во взаимодействии 
представлены взаимные вознаграждения. Можно упомянуть область 
социально-психологического тренинга, базирующегося в основном на принципах 
научения, как они представлены в современной бихевиористской ориентации. В 
частности, Т. Сарбин включает вариант теории подкрепления в свой общий подход к 
ролевому поведению и ролевому научению. Весьма освоенной областью для 
необихевиористской ориентации является проблематика социальной установки 
(аттитюда). Здесь обращает на себя внимание большой объем экспериментальных 
исследований, представленных прежде всего в трудах авторов Йельской школы. 
Правда, относительно меры влияния необихевиоризма на эти работы высказываются 
различные суждения. Дело в том, что в данном случае мы сталкиваемся, с одной 
стороны, с достаточно четкой формулировкой исходных принципов исследования — и 
для них как раз характерен бихевиористский крен. С другой стороны, в ряде 
случаев эксперименты выводят авторов за рамки исходных теоретических положений. 
Обнаруживается, что они используют и более феноменологически ориентированные 
понятия теории личности и групповой динамики. Таким образом, это еще одна 
иллюстрация характерного для современной американской социальной психологии 
совмещения различных теоретических позиций в подходе к отдельным проблемам. 
Завершая рассмотрение необихевиористской ориентации в целом, можно сказать, что 
основные исследовательские успехи в рамках данной ориентации связаны с 
изучением аспектов адаптивного поведения.
     Эксплицитным либо имплицитным лейтмотивом всех исследований оказывается 
идея о том, что основной задачей всякого организма, включая человека, является 
его пассивная адаптация к существующим условиям. Что же касается преобразующей 
человеческой деятельности, то данная сфера — в силу природы исходных 
предпосылок — из анализа исключена. Ж. Пиаже и Б. Инелдер пишут по этому поводу 
следующее: «Сооружение электронной машины или спутника обогащает не только наше 
знание о действительности, но и саму действительность, в которой еще не было 
таких объектов. Эта творческая природа действия существенна. Бихевиористы 
изучают поведение, таким образом, действия, но слишком часто забывают 
«активную» и преобразующую характеристику действия» [Koester, Smythies, 1969, p.
 128]. Взаимодействие человека с окружением приводит к изменению этого его 
окружения, которое поэтому не может рассматриваться в виде некоторой константы.
     В плане межличностного взаимодействия в данной ориентации исходным по 
существу оказывается представление о детерминации социально-психологических 
феноменов в диаде характеристиками индивида. Подобного рода «методологический 
индивидуализм» ведет к редукционистским представлениям, которые препятствуют 
широкому освоению проблематики групп в необихевиористской ориентации.
     В целом же следует отметить большую динамичность необихевиористской 
ориентации, проявляющуюся и в активной модификации изначальных исходных 
предпосылок (казалось бы, парадоксальном срастании с когнитивными тенденциями), 
и в особенности в освоении большого поля прикладных разработок. Например, 
известны многочисленные успешные программы массового оздоровления американского 
населения, выполненные в русле подхода Бандуры.
     Наряду с психоанализом бихевиоризм — это то, с чего начиналось становление