какой мере каждый уверен, что другой ему доверяет.
«Дилемма узника», как и первая рассмотренная нами ситуация, служит примером 
взаимного поведенческого контроля членов диады. Но она далеко не только этим 
интересна. Экспериментально-лабораторное проигрывание ситуации «дилемма узника» 
стало темой целой ветви исследований в зарубежной социальной психологии. В этом 
русле работает достаточно много авторов. В частности, М. Дойч, А. Рапопорт 
использовали данную схему, изучая различные аспекты взаимодействия. Обычно 
участников знакомят с матрицей, прежде чем их просят сделать выборы. Затем от 
них требуется сделать выборы одновременно: в одних случаях — не всту-

     пая в коммуникацию друг с другом (классический вариант), в других случаях 
изучается именно воздействие коммуникации на поведение. Игра может 
проигрываться многократно, и после каждого тура игрокам сообщаются исходы обоих.
 Иногда в роли игрока выступает не один человек, а команда с лидером. В 
исследованиях варьировали пол, возраст, интеллектуальный уровень участников и 
др. — все это с целью эмпирического поиска психологических факторов, влияющих 
на выбор стратегий участниками данного конфликтного взаимодействия. За 
последние тридцать лет в этой области накоплен богатый эмпирический материал, 
представляющий несомненный интерес.
     Что касается подхода Тибо и Келли к взаимодействию, то он содержит еще 
целый ряд аспектов, выходящих за пределы освещенных здесь принципов. Однако для 
общей оценки их ориентации необходимо прежде всего сделать акцент на исходных 
предпосылках этой позиции. Такая оценка может быть проведена, конечно, как бы 
изнутри данного подхода, т.е. не подвергая сомнению сам исходный принцип 
интерпретации межличностного взаимодействия авторами. Можно оценить, насколько 
последовательно он проведен, есть ли противоречия в его реализации и если есть, 
то какие, и т.д. Именно такой характер носит анализ позиции Тибо и Келли со 
стороны их американских коллег. Однако такого рода замечания, на наш взгляд, 
должны следовать после оценки правомерности самого принципа 
вознаграждения-издержек как основы трактовки всей сферы межличностных отношений.
 Именно этот принципиальный момент заслуживает анализа в первую очередь.
     На наш взгляд, в качестве важнейшего упрека в адрес представленной позиции 
можно выдвинуть то, что авторы пытаются анализировать межличностный контакт как 
протекающий в вакууме, никак не связывая его с окружающим социальным контекстом.
 Имплицитно подразумевается, что сформулированный ими принцип построения 
межличностных отношений является универсальным, вневременным. Однако в 
действительности авторам не удается элиминировать из своей теории реальный 
социальный контекст: легко видеть, что теория Тибо и Келли является достаточно 
адекватной моделью многих аспектов диадического взаимодействия в условиях 
рыночных отношений, где принцип выгоды пронизывает все уровни контакта, в том 
числе социально-психологические отношения. В силу указанного обстоятельства эта 
теория не может, вероятно, претендовать на всеобщность.
     Вряд ли правомерно подвергать сомнению идею Тибо и Келли о том, что 
социальное взаимодействие включает, предполагает взаимозависимость участников. 
Все дело в том, какой характер принимает взаимная зависимость. А это ближайшим 
образом определяется содержательными характеристиками социальной системы, в 
рамках которой протекает межличностное взаимодействие. Конечно, невозможно 
элиминировать вовсе из межличностных отношений соображения выгоды, полезности. 
Речь идет не об этом. Вопрос состоит в том, делает ли общий социальный контекст 
этот принцип основополагающим регулятором сферы межличностных отношений, 
определяющим всю «социальную психологию групп», или ему отводится иное, 
например, гораздо более скромное, место. В рассмотренной теории авторы отражают,
 концептуализируют вполне определенную социальную, в том числе 
социально-психологическую, реальность, однако воспринимают ее по существу как 
единственно возможную и универсальную. С этим связана неправомерная, на наш 
взгляд, универсализация вычлененного ими такого регулятора межличностных 
отношений, как принцип вознаграждения-издержек.
     Что же касается оценки характера реализации авторами исходного принципа, 
то, несомненно, им удалось построить достаточно разветвленную систему 
представлений о природе межличностных отношений. Зарубежные авторы справедливо 
отмечают, что подход Тибо и Келли «содержит много проницательных суждений о 
процессах и детерминантах социального взаимодействия...» [Deutsch, Krauss, 1965,
 p. 123].
     Еще один момент, обычно отмечаемый в качестве упрека позиции Тибо и Келли, 
в определенной степени обусловлен обращением авторов к теоретико-игровым 
представлениям. Дело в том, что «их теоретический анализ социального 
взаимодействия трактует его так, как если бы это было взаимодействие между 
личностями, которые преследуют свои интересы механистично, без всякой 
психологической реакции на осведомленность относительно того, что они думают 
друг о друге и как пытаются предсказать поведение друг друга. Их анализ часто 
обнаруживает допущение, что не делается различий между личностями и вещами, 
которые не могут сознавать самое себя и факт взаимодействия. Как следствие 
этого, их книга в большой степени игнорирует роль коммуникации в социальном 
взаимодействии, как если бы возможность обсудить проблемы не имела значения для 
социального поведения» [Deutsch, Krauss, 1965, p. 123-124].Весь приведенный 
перечень допущений, вызывающих неудовлетворение психолога, отчасти связан с 
использованием языка матриц в анализе авторов. Этот заимствованный из 
математической теории игр способ описания взаимодействия действительно 
предполагает участников, которые разумны, т.е. стремятся к максимальному 
выигрышу. Причем теория игр имеет в виду, что стороны разумны в равной мере.